"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 3) " - читать интересную книгу автора

своей дорогой.
- Глубокая мысль! - рассмеялся Павел Дмитриевич.
- И ты и я вроде бы осуждаем пьянство, а пришел человек, попросил, и мы
уже готовы ему вынести бутылку, - сказал Вадим Федорович. - Потому пьяницам
и вольготно живется у нас, что их жалеют. Есть у Бориса деньги, постучит в
окошко продавщице, и она тут же ему бутылку протянет. Специально под
кроватью ящик держит, чтобы всегда выпивка была под рукой. За перевыполнение
плана еще и премию получает.
- Ты проявил твердость, - вздохнул Абросимов. - А я ведь дрогнул, хотел
угостить старого приятеля.
- И я, как приехал сюда, дрогнул, - признался Вадим Федорович. - А
потом решил твердо: никого не угощать, не давать на водку денег. И ходить
последнее время стали меньше.
- Хороший мужик-то, - с горечью вырвалось у Павла Дмитриевича. - Ведь
золотые руки у него. Помню, шахматные фигурки из металла выточил - хоть в
музей ставь под стекло.
- А сколько таких умельцев в России! Закопали свои таланты в землю...
Вернее, утопили в вине.
- И за это возьмутся, Вадим, - сказал Абросимов. - Такое не может долго
продолжаться.
- Поскорее бы, - сказал Казаков. - А то ведь и опоздать можно: от
пьяниц родителей рождаются дефективные дети. Этак нам в России и выродиться
недолго! И вот ведь какая штука - многие даже интеллигентные люди толкуют:
мол, русский мужик всегда пил на Руси... А ведь это большое заблуждение! И
как это крепко всем въелось в память, На Руси мало пили, Паша, да что я тебе
толкую, ты сам историк! Пили много в большие религиозные праздники. А кто
распространил эти досужие байки про Петра Первого с банькой и бельишком,
которое надо продать, а выпить? Пей, мужик, живем однова... Большие негодяи
все это придумали, чтобы народ спаивать. Видно, кому-то было на руку, чтобы
русский мужик пил горькую.. Потому ее и полно везде, как говорится,
залейся... Вот над чем всем надо задуматься, товарищ заместитель министра!
- Кому же это на руку, товарищ писатель?
- Государственная проблема, - сказал Вадим Федорович. - И решать ее
надо по-государственному.
Солнце давно спряталось за бором, но было еще светло. Над водонапорной
башней наподобие лилии распустилось, раскрыв лепестки, облако, со станции
доносилось мелодичное постукивание молотка о рельс. И этот унылый звук будил
в душе далекие воспоминания о детстве, прогулках с Андреем Ивановичем по
путям. У него тоже был такой же молоток...
В доме Абросимовых старики уже легли спать, а молодежь ушла в клуб. Он
теперь находился рядом с автобусной остановкой, чуть наискосок от дома
Семена Яковлевича Супроновича. В клубе закончился фильм. Вспыхнули
прожекторы на летней танцплощадке, динамик закряхтел, послышался громкий
писк. Парни и девушки прямо из зала потянулись на площадку. На автобусной
остановке замерцали огоньки папирос, послышался глухой говор, смех.
- Помнишь, как мы с тобой лихо отплясывали тут? - кивнул в сторону
танцплощадки Вадим Федорович.
- Это ты отплясывал, а я столбом стоял в углу, - улыбнулся Павел
Дмитриевич.
- И выстоял - самую хорошенькую девушку увел, - поддел Казаков.