"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 3) " - читать интересную книгу автора

окинув Виктора Викторовича неприязненным взглядом.
- Макиавелли был великим человеком, - поддразнивал Маляров.
Виктор Викторович давно нравился Казакову, они и в Ленинграде
поддерживали добрые отношения. Маляров никого не боялся, мог любому все, что
думает о нем, сказать в глаза. И тем не менее все его терпели, не обижались
даже на резкие шутки. В Доме творчества отдыхал и драматург Славин. При
встрече с Вадимом Федоровичем он едва кивал тому, помня, как в свое время
тот открыто критиковал его за одну из конъюнктурных пьес. Леонид Ефимович
никому не прощал нападок на него. В Доме творчества Славин, Роботов, еще
несколько литераторов и Луков держались обособленно.
Сидели за одним столом у окна. Иногда за ними приезжала черная "Волга"
и увозила на встречи с читателями лучших здравниц в курортной зоне. Конечно,
Славин высказал Лукову свое мнение о Казакове. Леонид Ефимович назвал Вадима
Федоровича способным писателем, но посоветовал держаться от него подальше:
мол, это человек "не наш"... Ну а что это такое, Лукову было понятно. "Не
наш" - это, значит, враг Славина и его друзей. А Николай Евгеньевич считал
себя если не другом Леонида Ефимовича, то по крайней мере соратником. Они не
раз встречались в Ленинграде, Москве, и Луков знал вес и авторитет в
литературном мире Славина. А с могущественными людьми Николай Евгеньевич
всегда считался, уважал их, ценил. И писал на их книги рецензии, упоминал в
каждой своей журнальной статье. И здесь, в Ялте, Славин дал понять ему, что
тоже ценит Лукова и, случись что, не оставит в беде... Лично Казаков не
вызывал у Николая Евгеньевича недобрых чувств, правда, восторги Зиночки по
поводу его книг несколько озадачили его. Конечно, он слышал фамилию
Казакова, изредка встречал ее в литературных изданиях, но книги этого
писателя действительно как-то прошли мимо него...
Все эти мысли промелькнули в его голове, пока он слушал болтовню
здоровяка Малярова. Кстати, Славин к фантасту относился терпимо, даже
обмолвился в разговоре на ужине, что Виктор Викторович - талантливый
человек, но вот без царя в голове... Что он этим хотел подчеркнуть, Луков не
понял.
- ... В Ленинграде провалилась последняя пьеса Славина, -
разглагольствовал Маляров. - Возьми и напиши про это, Луков? Ведь не
напишешь! Я видел, как ты Славину партию в настольный теннис проиграл... Я
тогда вволю посмеялся!
- Я тоже люблю посмеяться, - мрачно уронил Луков. - Только последним...
И тут Казаков совершил большую ошибку, с невинным видом спросив:
- А эта девушка случайно не ваша дочь?
Луков действительно выглядел рядом с молоденькой аспиранткой почтенным
папашей, его бесили насмешливые взгляды знакомых литераторов из Дома
творчества, когда он приводил Зину сюда. Он успокаивал себя, что ему просто
завидуют.
- А вы что, хотите к ней посвататься? - вспыхнув, сказал Луков.
- Породниться с вами? - улыбнулся Вадим Федорович. - Нет уж, увольте...
- Зря отказываешься от такого родства, Вадим, - подлил масла в огонь
Маляров. - Макиавелли тогда прославил бы тебя на всю Россию... Вставил бы в
"обойму" рядом со Славиным и Роботовым. Он за своих готов в огонь и в воду!
- Я бы не хотел быть в этой "обойме", - усмехнулся Казаков. - Она
стреляет холостыми патронами...
- Смелые вы ребята, - покачал головой Луков.