"Вильям Козлов. Андреевский кавалер (книга 3) " - читать интересную книгу автора

чуть прохладнее. Где-то неподалеку резко скрежетнули тормоза, немного погодя
послышался пронзительный милицейский свисток, но Луков даже не повернул
тяжелую голову в ту сторону, он думал о том, что глупая все-таки эта Зина!
Почему бы ей не написать диссертацию о Роботове, Монастырском, Славине, так
нет - подавай ей Казакова! Подумаешь, с детства увлекалась его книгами...
Аспирантка, а ориентируется в современной литературе слабо... Они даже
поскандалили на этой почве. Зина заявила, что он сам не понимает литературу,
тем более что в начале знакомства он в шутку ей сказал, что стал критиком
потому, что ненавидит литературу... Конечно, в какой-то степени он, критик,
иначе воспринимает современную литературу, чем рядовой читатель. Он уже не
помнит, когда ему чье-либо произведение, даже "великих", доставило бы
истинное удовольствие. Берясь за рукопись или журнальную публикацию - книги
Николай Евгеньевич редко читал, - он держит в руке остро отточенный
карандаш, чтобы подчеркивать неудачные места. Ведь ему приходится
большинство прочитанного рецензировать, а грош цена твоей рецензии, если ты
напишешь: "Дерьмо!" - или: "Гениально!" Нужно разобрать произведение по
косточкам, отметить достоинства и пройтись по недостаткам... Последнее
больше доставляло Лукову удовольствия. А недостатки можно найти у любого! В
институте они, филологи, забавлялись тем, что переписывали из сочинений
классиков отдельные места и, выдавая за свое, посылали в журналы и газеты...
И редко кто уличал их в плагиате, чаще возвращали рукопись с рецензией, в
которой классика разделывали в пух и прах... Зина Иванова много читала и,
надо признаться, неплохо разбиралась в литературе, некоторые замечания ее
были глубокими, однако восхищение ее творчеством Казакова Луков не разделял.
Будь бы ленинградец на Олимпе, Николай Евгеньевич, так и быть, написал бы на
него рецензию, чтобы порадовать Зиночку... Но Славин недвусмысленно дал
понять, что Вадим Казаков не тот человек, которого нужно поддерживать.
Впрочем, Николай Евгеньевич не хотел ломать голову над ленинградскими
проблемами. Славин пообещал дать рекомендацию в Союз писателей - это
главное. Леонид Ефимович - влиятельный человек, и с его мнением считаются.
Его рекомендация - это гарантия успеха! Кстати, Славин как бы между прочим
обмолвился, что в престижном журнале скоро появится его новая пьеса... На
пьесы Николай Евгеньевич еще не писал рецензий, но тут придется постараться.
Ведь если пьеса будет прославлена, ее поставят многие театры, а это даст
драматургу колоссальный заработок. Нужно будет зайти в редакцию журнала и
ознакомиться с гранками пьесы, чтобы быть во всеоружии: как выйдет из
печати - сразу нужно будет тиснуть в еженедельник рецензию.
Угрызения совести никогда не мучили Лукова: он жил в литературном мире,
видел, как создаются авторитеты. Стоило появиться произведению известного,
влиятельного в литературном мире писателя, как критики договаривались с
журналами, чтобы сразу же опубликовать свои рецензии. Это было нормой жизни,
никого не удивляло и не настораживало. И Николай Евгеньевич не хотел бы быть
тем самым солдатом в строю, который шагает не в ногу со всеми...
Тип известного, признанного писателя был ему со студенческой скамьи
ясен. Об этих писателях в любой литературной газете найдешь упоминание, ни
одна проблемная статья не обойдет их молчанием. Эти писатели появляются на
телевидении, по их произведениям ставятся спектакли, теле- и кинофильмы. Тут
все ясно, не надо голову ломать. Одна фамилия за себя говорит. И надо быть
полным идиотом, чтобы опровергнуть официально сложившееся мнение о писателе
в каком-нибудь печатном органе!