"Юрий Козлов. Геополитический романс" - читать интересную книгу автора

Сомнения закрались на зимних вагнеровских днях в Ганновере, где
Аристархов оказался по случаю хорошо оплачиваемых показательных вертолетных
полетов. Апокалипсический лет тяжелых железных чудовищ, по мнению немцев,
должно быть, неплохо дополнял Вагнера, гремевшего во всех способных
разместить оркестры и слушателей помещениях. Это было невероятно, но,
проходя вдоль неправдоподобно чистой стеклянной стены сталелитейного завода,
Аристархов и там услышал громовые раскаты симфонического оркестра, увидел
рабочих-меломанов в касках с мрачными и яростными лицами, какие и должны
быть у людей, переливающих музыку в сталь или, наоборот, сталь в музыку.
Точно с такими же лицами они наблюдали на летном поле за фигурами
высшего пилотажа, показательными боями, которые устраивали для них в
вечернем леденеющем небе русские военные самолеты и вертолеты.
После полетов, Вагнера в концертных залах, гостиничных холлах,
заводских цехах и просто на улицах и в парках Ганновер долго не засыпал.
Какая-то сила не отпускала рано ложащихся немцев по домам, и они бродили по
англизированным - в рождественском антураже - иллюминированным пассажам,
опустошая стаканчики с грогом, закусывая дымящимся мясом. То было
броуновское движение народа. Так собираются в стаи птицы, начинают вдруг
ходить кругами по пню муравьи, гудяще роятся в липах пчелы. Некая
невысказанная мысль как бы сгущалась над выпивающими и закусывающими людьми.
И кукольный младенец Иисус в тысячах витрин, казалось, стыл в яслях от ужаса
пред этой мыслью. Как растерянно стыли в этих же витринах бородатые
сермяжные волхвы, возвестившие миру о рождении Христа. Не стыл только
коварный и подлый царь Ирод.
А может, подумалось Аристархову, мерилом цивилизации является отношение
к музыке? Броуновски кружась по Ганноверу вместе с сытыми, добротно одетыми,
но какими-то мрачными немцами, он был склонен признать немцев за их любовь к
музыке самым цивилизованным народом. Только вот не очень хотелось, чтобы
главной музыкой цивилизации был великий Вагнер. Хотелось музыки попроще,
почеловечнее...
Тут Аристархову и открылось, отлилось, как белая в синих электрических
искрах сталь под музыку Вагнера в заданную форму: мерилом цивилизации
является отношение к совершенству. Собственно, он это знал с того момента,
как впервые поднял в воздух вертолет. Знал, да не мог выразить. Египтяне
искали совершенство, возводя пирамиды, которые оказались сильнее времени.
Немцы вдруг создали посреди Европы третий рейх, который оказался
антисовершенством. Они признали ошибку, но сейчас, похоже, склонялись к
тому, чтобы поискать совершенства в очередном - четвертом - рейхе.
Ну а русские, как и положено последователям философа Федорова,
собирались обрести совершенство не в пирамидах, не в музыке, не во Второй
или в Третьей России, а в... смерти.
Совершенства искали не только цивилизации, но и некоторые отдельно
взятые личности. Хорошо, если устремления личности совпадали с устремлениями
цивилизации, в которой личность существовала. Если нет - личность объективно
противостояла цивилизации. Как если по переполненному, двигающему вниз
эскалатору некто, обезумев, проталкивался вверх. Таков был мифологический
пастух Марсий, вздумавший переиграть на флейте бессмертного Аполлона. Девица
Арахна, решившая переткать Афину-Палладу. Карфагенская красавица Саламбо,
возомнившая себя невестой Бога. Александр Сергеевич Пушкин. Николай
Васильевич Гоголь. Да мало ли их, этих отдельно взятых странных личностей?