"Алексей Козлов. Козел на саксе (мемуары о джазе)" - читать интересную книгу автора

просто не возвратился после гастролей в Манчжурию, но бабушка с дедушкой на
это не решились, и слава Богу, а то неизвестно, что было бы со мной.
В двадцатые годы моя мама поступила сперва в Синодальное училище, попав
в первый женский набор, а затем окончила Московскую Государственную
Консерваторию. Она стала дирижером-хоровиком и
преподавателем теории музыки. Вот тут-то, в начале
30-х годов, она и встретила моего будущего отца, Козлова Семена Филипповича,
который учился в аспирантуре Пединститута, готовясь
быть кандидатом наук по психологии. Он попал в Москву, пройдя перед этим
непростой жизненный путь. Будучи одним из десяти сыновей в большой,
зажиточной крестьянской семье, проживавшей в селе
неподалеку от Самары, он попал на фронт в самом
начале Первой мировой войны. Там он был ранен и контужен, перенес
тяжелейшую операцию по удалению легкого, причем без наркоза. Это был человек
с железной волей. Он мог терпеть любые невзгоды, боль и страдания, никогда
не жалуясь при этом. И еще ему была присуща одна черта, тяжелая как для
него, так и для других. Он был упрямо-принципиальным и всегда говорил людям
то, что думает. Как говорится, резал правду-матку в глаза. В принципе, он
был болезненно честным человеком, что и выражалось в прямоте. Очевидно, он
нажил в своей жизни немало врагов из-за этого. Я прочувствовал все
недостатки такой черты характера на собственной шкуре, поскольку мне эта
ненужная иногда прямота передалась по наследству. Нет, чтобы иногда
промолчать... Не тут-то было. Генотип сильнее разума.
Среди самарских родственников по линии отца существует легенда о том,
что в нашем роду есть персидская кровь. Сам отец, в те времена, когда мне
это было абсолютно безразлично, рассказывал историю о том, что один русский
офицер привез с войны пленную персидскую девочку и подарил ее своей матери,
помещице в Самарской губернии. Девочка эта стала крепостной и когда
подросла, ее выдали замуж за такого же крепостного. Я думаю, что моя
бабушка, то есть мать отца, и была внучкой этой персиянки. Все это могло бы
оказаться простой выдумкой (правда, не знаю - зачем), если бы не некоторые
объективные данные. Согласно законам генетики, открытым еще Менделем, и
долгое время не признававшимся в СССР, основные признаки скрещиваемых особей
проявляются совершенно одинаково у разных поколений потомков первоначальной
пары. Если скрещивали черную крысу с белой, то на таблице, изображавшей все
последующие поколения, можно видеть, что иногда среди серых крыс рождались
то черные, то белые, причем с предсказуемым моментом появления. Так и в
нашем роду, среди типичных русаков встречаются люди с явной восточной
внешностью. Например, один из моих двоюродных братьев - Женя Козлов был
вылитый перс, с жесткими черными волосами, крючковатым носом, с черными
восточными глазами. Не знаю почему, но мне хотелось бы верить в это семейное
предание и чувствовать себя не только русским, но и немного персом, частью
древней и могущественной когда-то культуры. И потом это как-то объясняет мою
непреодолимую тягу к древним восточным знаниям, к восточной музыке и
восточным женщинам.
Во время революционных событий папа мой был простым солдатом на
немецком фронте и, естественно, попал под большевистскую агитацию. Насколько
я помню по его рассказам, он даже был солдатским депутатом. Но главное - он
сделался тогда на всю жизнь преданным фанатиком идеи коммунизма, не
допускавшим никаких посягательств на эту догму, никаких ревизионистских