"Герберт Крафт. Фронтовой дневник эсэсовца (Мертвая голова в бою) " - читать интересную книгу автора

сторону. Там многие занимались тем, что дробили камни и битый кирпич,
которыми укре плялась песчаная поверхность плаца. Их работа тоже проводилась
совершенно единообразно. У многих были зеленые брюки и коричневые рубашки,
или серые брю ки и красные рубашки, или наоборот: у каменщиков была
невиданная мною до сих пор рабочая одежда. На головах у них были кепи,
которые тоже сильно отлича лись от обычных. Рабочие были неравномерно распре
делены по всему плацу. Но они были необычайно при лежны, это можно было
сразу заметить. Среди них не было ни одного, кто бы отдыхал.
По команде мы слезли с грузовиков и построились. Идя в ногу, мы
отправились к новым деревянным бара кам, возле которых построились. Стали
зачитывать фа милии, услышав свою, каждый отвечал "Здесь!" и выхо дил
вперед. Затем нас поделили на сотни и отвели в расположение. Теперь я
состоял в 6-й роте 2-го бата льона 2-го пехотного полка СС. 1-й взвод, 3-е
отделе ние. Командир роты - гауптштурмфюрер Цольхофер, командир взвода -
оберштурмфюрер Шенер, мой ко мандир отделения - унтершарфюрер Иоахим Фетт. Я
вошел в спальное помещение с пятьюдесятью крова тями, расположенными,
естественно, в два яруса. Я сразу же занял одну из верхних коек. Постель
сначала состояла из грубого мешка, туго набитого соломой, и такой же
подушки. У стен стояли жестяные шкафы. Каж дый шкаф приходился на двух
человек. Посреди поме щения стояли выровненные столы из тяжелых не струга
ных досок. Меблировка такого рода не оставляла ни ма лейшего места для
фантазий об уютном обустройстве.
Наше расположение походило на загон для овец. Каждый был притиснут к
другому, из-за этого все посто янно испытывали чувство раздражения. В то
время я очень быстро понял, что я - самый младший в группе и должен
отказаться от малейших притязаний на что-либо. Если бы я все же стал
настаивать на признании каких-то моих прав, то был бы сразу подвергнут допол
нительному унижению. Задатком для этого всегда были клички "молодой
кузнечик", "салага", "зеленый овощ" и им подобные.
Раздался пронзительный свисток и команда: "Приго товиться к обеду!" Это
означало: умыться, причесаться, почистить ногти. Когда я вышел на построение
перед бараком, то увидел, что мои товарищи стоят у одной из групп
дробильщиков камней и пытаются завязать с ними разговор. Но те продолжали
работать дальше, даже не взглянув на них.
И вдруг раздался ужасный крик! Бегом прибежал де журный унтерфюрер и
начал кричать на моих товари щей, которые с удивлением смотрели на него, не
пони мая, что произошло. Сначала упрямое поведение копа ющихся в земле
рабочих, а теперь крик выходящего из себя дежурного:
- Я рапорт на вас напишу! Вы все получите строжай шее взыскание!
Строжайше запрещено разговаривать с заключенными! Быстро ваши фамилии!
Мы замерли, словно пораженные молнией. Заклю ченные? Так это
заключенные! Так поэтому у них такая своеобразная одежда, такое усердие в
работе и молча ние.
Столовая размещалась в самом большом бараке. Он был новым и имел
ухоженный вид. Столы блестели чи стотой. Но и здесь работали заключенные.
После обеда они убирали за ротой посуду и чистили столы. От каждо го стола
на раздачу направлялось по человеку, они по лучали по большой фарфоровой
супнице, наполненной великолепным айнтопфом (Айнтопфэссен - (букваль но: еда
в одном горшке) - немецкое национальное блю до, представляющее собой очень
густой суп с мясом или копченостями. - Прим. пер.). Все блестело и свер кало