"Владимир Краковский. Один над нами рок " - читать интересную книгу автора

старообрядцем в глухой сибирской деревне, он своего сына, то есть моего
отца, по своей темноте назвал Абрамом".
Мы пытались поймать его на лжи - тщетно. Еврея не поймаешь.
Например, спрашивали: "Откуда в глухой сибирской деревне узнали имя
Абрам? Анекдоты в такую глухомань и сейчас не доходят, а тогда - тем более".
А он: "Дед это имя не из анекдотов взял, а из Библии..." Вот так ловко
изворачивался. Мы пытались вызвать его на разговор по душам, говорили:
"Перестань отпираться,
Абрамыч! Мы же не фашисты какие-нибудь, не расстреляем! Ты ж фамилию
поменял, чтоб укрыться от антисемитов, разве мы не понимаем? Будучи
интернационалистами, мы сами этих антисемитов знаешь как ненавидим? Так что
нам можешь признаться честно: мол, не Романов я, а, допустим, Шульман,- мы
тебя знаешь как полюбим?
Больше, чем любого Романова! Потому что, когда Романов - хороший
человек, так это же сплошь да рядом, хороших Романовых - как собак небитых,
тьфу на них! А вот когда хороший Шульман, так это ж как бриллиант, это ж
человек против себя пошел, преодолел, вот молодец! Так держать! Всем бы
Шульманам так держать! Мы, интернационалисты, очень любим, когда из других
наций тоже выходят хорошие люди. Это заряжает оптимизмом и подтверждает
прогрессивную мысль, что плохих наций не существует. Хорошей может стать
любая! Помоги нам в этом лишний раз убедиться!"
Но Романов, как попугай: дед старовер, сына Абрамом назвал, морду б ему
за это набить... То есть пытался спихнуть все с нации на деда.
Так и не признавшись, он покинул наш цех. Больше евреев к нам не
попадало. Но и этих трех достаточно, чтобы вывести закономерность: в целом
данная нация ничем не хуже других, но с каждым ее представителем в
отдельности почему-то всегда возникает сложность.

Используя тросы и блоки с палиспастами, мы втянули гайку в цех.
Осмотр показал, что она действительно состояла из двух металлов, такие
вещи называются биметаллическими. Один металл был серебристого цвета,
другой - тоже, но чуть менее. Какой-то из них назывался гадолинием,
какой-то - орихалком. Как их использовать, мы не знали. Делать дуршлаги из
металлов, которые дороже золота, было бы глупо. А ничего другого в голову не
приходило.
Выручил случай. В один прекрасный день цех огласился криком вбежавшего
толстячка: "Ребята, я знаю, как на этой гайке крупно заработать!"
Мы сказали: "Говори".
Он рассказал. Прогуливаясь утром по проспекту и захотев выпить чашечку
кофе, он зашел в подвернувшееся кафе. За одним из столиков сидел его старый
знакомый - бизнесмен из океанической державы Аделия, названной так по имени
старшей дочки спикера местного парламента. Сначала разговор между толстячком
и бизнесменом шел о здоровье этой старшей дочки, о премьере московского
цирка, но потом перекинулся на стратегические нужды аделийского народа.
Соседнее океаническое государство, носящее имя кормилицы местного императора
Розалии, вооружается до зубов.
Чтоб предотвратить агрессию розалийцев, нужно вооружиться до бровей. С
этой целью приобретена тысяча ракет класса "Знай наших", но поражать цель,
как говорится, не в бровь, а в глаз они не могут из-за отсутствия в них
детальки, которую никто не продает, так как всем самим ее не хватает.