"Владимир Краковский. Один над нами рок " - читать интересную книгу автора

Пушкин вбежал в цех, громко крича: "Свободен! Свободен!
Наконец-то свободен!" и размахивая бумажкой, которую мы тут же
прочитали. В ней писалось, что данный пациент от болезни стрелять в людей из
самопала полностью излечен благодаря применению новаторского метода,
разработанного нижерасписавшимся главврачом данной психушки.
Не забуду день тот чудный! Переменчивый, как небо в переменную погоду!
После радостных возгласов, объятий и чтения справки мы сунули
Пушкину троллейбусный билет с чертежом секретного винтика и спросили:
"Сможешь?" Пушкин осмотрел билет с обеих сторон, всячески повертел его и,
посерьезнев, сказал: "Надо попробовать".
Он направился к станку, включил его. Через минуту винтик был готов:
тельце тоненькое, головка блестящая - прямо загляденье. И размеры - точно по
чертежу. Но когда мы его на пробу стали ввинчивать, он ввинтился, как
тысячи, как миллионы других винтиков, пусть и не так мастерски
изготовленных.
Коллективный вздох разочарования прошелестел по цеху. Рухнула наша
надежда. Уже с полмесяца мы ели по разу на дню: кто только завтракал, кто
только ужинал, не было ни одного, кто бы только обедал, еда крутилась вокруг
сна: перед ним или после него. Силы наши иссякали, женщины уже регулярно
падали в обмороки, очередь была за нами, мужчинами...
Возвращение Пушкина обещало остановить стремительное движение к
пропасти. Увы!..
Мы повели себя тактично. Когда винтик ввинтился подобно всем заурядным
винтикам мира, из наших уст не вырвалось ни одного слова упрека: дескать, а
мы на тебя надеялись. Бормоча: "Ну и пусть! Пустяк!", мы старались не
смотреть Пушкину в глаза - мы настолько отводили от него свои взгляды
подальше, что вообще отворачивались от станка, за которым он стоял, от
всего, что его окружало. Находясь к нему почти спиной, мы услышали, как
снова загудел двигатель...
"А попробуйте-ка эту",- сказал Пушкин сзади.
Нехотя взяли мы у него новый винтик, такой же красивый, как и
предыдущий, с преувеличенным восхищением его поразглядывали, говоря: "Ну и
что, что обыкновенный? Зато красивый, как из журнала мод..." Будучи хорошими
друзьями, мы уже думали не о голодном желудке, а о том, чтоб не обидеть
друга; учитывая его недавнее пребывание известно где, старались спустить его
неудачу на тормозах. "Подумаешь, не получилось,- говорили мы с бодростью,
бьющей через край.- Пустяк, обойдемся... Плевать нам на этот заказ из
Аделии..."
"Да ввинчивайте же! - закричал Пушкин в злом нетерпении. Ввинчивайте!"
Не рассчитывая ни на что хорошее, мы ввинтили. И - у кого холодный пот
выступил, у кого горячий, кому сердце обожгло огнем, у кого оно
похолодело... Дантес позже признался, что ему в тот момент сильно захотелось
в туалет: винтик ввинчивался совсем не в ту сторону, в какую его ввинчивали!
Ликованию не было предела. Мы радостно вопили и подбрасывали
Пушкина к потолку. Дантес побежал в туалет, но с полдороги вернулся и
присоединился к подбрасывающим.

По всегдашнему обычаю женщины стали накрывать станки, а мужчины сбегали
в магазин.
Скинулись мы на последние, но пир удался на славу. Станки ломились от