"Владимир Краковский. Один над нами рок " - читать интересную книгу автора

пятилетки... Раз такой указ вышел, значит, правительство наконец-то поняло:
лучше платить больше пять лет, чем меньше, но полвека".
"Думаем, правительство ориентировалось не столько на экономическую
выгоду, сколько на политическую,- возразили мы.- В том, что все пенсионеры
сейчас ринулись работать,- очень важный пропагандистский аспект. Запад
теперь прямо локти кусает, видя, что наши старики шустрее ихних, а они всю
дорогу своими хвалились: не забурели, мол, в немочах, по всем странам
туристами разъезжают, полны юной любознательности. Теперь же весь мир
раскусил ихнюю брехню: хождение в шортах по Колизею или давно уже не
паханному ленивыми французами Елисейскому полю не идет ни в какое сравнение
с обрабатыванием двухпудовой чугунной болванки в задымленном цехе. Вы тут, в
психушке, газет не читаете и не знаете: весь мир восхищается нашими
стариками, даже ястребы холодной войны говорят: во каких бодрых дедуль
воспитал социализм, наших старых пердунов стыдно с ними и сравнивать..."
Главврач согласился, что пропагандистский аспект указа имеет огромное
значение, после чего разговор вернулся к Пушкину.
Вот что мы услышали от главврача. Наши проблемы он понимает и
освободить Пушкина побыстрее был бы рад. Но клятва Гиппократа и
Конституция страны проживания не позволяют ему сделать это сразу, а
лишь сильно Пушкина подлечив.
"Псих перестает быть психом лишь после лечения и выздоровления, сказал
афоризмом главврач.- Другого пути нет".
"Другой путь есть,- возразил умный Вяземский.- Надо просто признать,
что Пушкин здоров и попал к вам по недоразумению".
Главврач протестующе замахал руками.
"Вы даже не представляете, какая сложная создалась юридическая
ситуация",- сказал он.
Он нам эту ситуацию разъяснил. Пушкин стрелял в Дантеса - это
неопровержимый факт. Предположения на этот счет следующие.
Первое: Пушкин стрелял, будучи психически здоровым. Тогда у него
обязательно должен быть мотив стрельбы, у здоровых он всегда есть. Например,
Дантес задержал ему зарплату или отбил жену.
Если мотив есть, то все в порядке: налицо преступление. Пушкин должен
получить срок. Но если человек стреляет в человека без мотива, если на
вопрос, почему он это сделал, удивленно пожимает плечами: мол, сам не знаю,-
то, значит, перед нами не преступник, а душевнобольной, его надо лечить...
"Для начала я вколю ему отвар репейника в нижний край мозжечка, сказал
главврач.- По моим расчетам, это должно вызвать отвращение к оружию".
Мы попросили повременить.
"Можно и повременить,- согласился главврач.- Для меня это раз плюнуть.
Я, понимаете, всю жизнь временю. В моей голове рождались замечательные,
подчас гениальные задумки, но я временил. Я временил и временил. Сколько
себя помню, я все временю".
И он стал рассказывать о прожитой жизни, в которой ему то и дело
приходилось делать великие открытия, иногда по два-три в год. Он
разрабатывал революционные методики лечения как человека в целом, так и
отдельных его членов и органов, а однажды создал замечательный яд: если им
ночью обрызгать с самолета вражескую дивизию, то к утру она помрет... Однако
все это осталось втуне...
"Вы знаете слово втуне? - спросил нас главврач.- Мне одно его звучание