"Владимир Краковский. День Творения" - читать интересную книгу автора

Однако был случай. Верещагин узнал о нем из толстой солидной книги. В
прошлом - еще свечном и лучинном - столетии, сообщала книга, в дни
знаменитой обороны Севастополя от англичан, трудился на защите крымского
порта вместе с остальными один фейерверкер, в просторечии - пушкарь, человек
темный, но смышленый, о чем свидетельствует придуманная им добавка в порох,
благодаря которой пушечные ядра стали летать гораздо резвее прежнего,
причиняя неприятность вражеским кораблям даже на дальних рейдах, где они
мнили себя в безопасности.
Но автор книги, лишенный злорадства, упирал не на пакости, чинимые
британскому флоту, а на тот факт, что смышленый представитель простого
народа, прочищая мосле каждого выстрела жерло своей пушки, выгребал ил ее
недр вместе с нагаром и прочим мусором пригоршню, а то и две, довольно
крупных алмазов; правда, таких же темных, как и он сам, и поэтому для
ювелирного дела не годящихся.
Промышленного же применения алмазы в то время не знали, так что
нечаянный фокус пушкаря большого интереса не вызвал. А когда хватились - что
да как? - было уже поздно: минули десятилетия, бравый пушкарь отошел к отцам
своим и в чем заключалась таинственная добавка к пороху, никому не сообщил.
Повторить же его достижение не удалось: тысячи энтузиастов, надеясь на
удачу, подмешивали в порох все, что можно в него подметать, без малейшего
успеха. Ну и, конечно, стали и. щи икать неизбежные сомнения: а были ли
алмазы, да и существовал ли сам пушкарь - людям свойственно отказывать
предкам в умении делать то, что не по силам им самим.
Верещагин не стал тратить времени на сомнения. Он померил в пушкаря
безоговорочно и решил немедленно пойти тем же путем. Неудачи
предшественников его не смущали: у них не получилось, значит, им не повезло.
А ему, Верещагину, повезет. В юности всем нам кажется, что удача ждет именно
нашего появления, чтоб броситься навстречу. А на остальных взирает
равнодушно. Так, каждый соловей уверен, что именно на его трели прилетит
соловьиха. Но этим и прекрасен ночной сад.
Тем временем закончилась кровопролитнейшая из войн, и уцелевшие семьи
воссоединились. Верещагин с матерью вернулся в родной город с востока,
отец - с запада. Возобновилась тихая, спокойная жизнь, но ненадолго:
Верещагин вынашивал грозные замыслы, и вскоре мирная тишина города была
нарушена.
Взрывчатки для повторения опыта севастопольского пушкаря имелось
предостаточно. Вокруг города, в лесах, оврагах валялись несчетные тысячи
снарядов, мин, гранат - дети послевоенной поры с удовольствием играли этими
смертоносными игрушками и научились разряжать их не хуже минеров.
Верещагин стал собирать снаряды и вытряхивать из них взрывчатку. Он
занимался этим в одиночку, без приятелей, потому что готовился к творческому
акту, а таковой всегда требует уединения.
Некоторые психологи вообще склонны сводить понятие таланта именно к
этой самой способности уединяться. Они считают, что степень одаренности
определяется не какими-то там особыми умственными качествами, а единственно
силой стремления к внутреннему одиночеству. Чем сильней у человека это
стремление, тем больший у него талант.
Если они правы, то у Верещагина уже в те годы таланта было - хоть
отбавляй. В доказательство можно привести, например, такой случай.
На центральной площади города стоял высокий многоэтажный дом. Отступая,