"Владимир Краковский. День Творения" - читать интересную книгу автора

немцы подожгли его; все, что могло гореть,- сгорело, и теперь посреди улицы
высился только черный остов. Мальчишки, и Верещагин с ними, часто лазили по
прокопченным этажам и однажды спустились в подвал.
Там находилась огромная странная печь,- скорее всего, когда-то она была
частью отопительной системы, но может быть, имела другое назначение. Толстая
чугунная дверь с мощным запором вела в забитую сажей черную топку. Некоторые
мальчишки из любопытства залезали внутрь печи, но через несколько секунд
выскакивали обратно, визжа от веселого страха. Верещагин же, особой
храбростью в другом не отмеченный, не завизжал и не выскочил. Он пробыл в
печи довольно долго, а потом, высунув из нее голову, предложил приятелям
странную игру. "Вы заприте меня здесь, - сказал он, - и уходите. Завтра
утром придете и откроете".
Мальчишек, конечно, такое предложение привело в восторг, они заперли
чугунную дверь на засов и разошлись по своим домам. А поздно вечером
всполошенные родители Верещагина забегали по соседям, знакомым и где-то
около полуночи в сопровождении сонных соучастников странной игры спустились
в подвал обгоревшего здания и открыли чугунную дверь.
Верещагин вышел из печки несколько удивленный. Ни слез, ни сонливости
на его лице не было. "Разве уже утро? " - спросил он.
"Мазохист",- сказал отец, имея в виду добровольность, с которой сын
обрек себя на заточение. "И садист тоже",- добавил он, поскольку сам очень
сильно переволновался. Но бить Верещагина не стал.
Некоторое время родители думали, что сын у них - ненормальный.

6

Именно в эту печь, где недавно сидел сам, сложил Верещагин всю
извлеченную из снарядов и мин взрывчатку, приладил детонаторы, зажженную
свечку вместо бикфордова шнура - сделал все что надо.
Сырьем для алмазов должна была послужить первосортная сажа, толстым
слоем покрывавшая своды топки, - чистейший углерод. Ее было так много, что
если бы эксперимент удался, то понадобилось бы немало грузовиков, чтоб
освободить подвал от образовавшихся драгоценностей.
За мгновение до взрыва прохожие могли видеть бледного подростка,
стоявшего возле обгорелого здания. Вид его был странен: глаза зажмурены,
голова втянута в плечи. Именно этому подростку вонзился в бедро большой
осколок красного кирпича.
"Вот к чему приводят детские шалости, - писала местная газета в
заметке, посвященной взрыву на площади. - К счастью, обошлось без жертв.
Правда, осколком кирпича ушибло самого виновника взрыва. Но, как говорится,
поделом ему".
В те годы педагогическая наука еще не достигла повсеместно должной
высоты и кое-где в периферийной печати можно было встретить такие
неправильно трактующим идею наказания фразы.
Верещагин пролежал в больнице две или три недели. Точно не помню.

7

В середине лета взрывом снесло сарай семьи Верещагиных. Труба, в
которой был повторен эксперимент, имела очень толстые стенки, но их крепость