"Джудит Крэнц. Весенняя коллекция " - читать интересную книгу авторакоторую и нужно осваивать. Большинство художников занимаются разрушением,
расчленением, ну и, конечно, поисками каких-то новых путей творчества, нежели традиционная станковая живопись, но я не стану чертыхаться только оттого, что ад нынче в моде. Что я делаю? Я стараюсь поймать, ну, пытаюсь воссоздать память, понимаешь, как поэзия передает чувства, уже отстоявшиеся и воспроизведенные спокойно, на холодную голову, так и я стараюсь передать какие-то свои особенно важные воспоминания, какие-то безусловно значимые моменты моей жизни в красках. На самом деле... - Замолчи, - сказала Тинкер. - Ты мне мешаешь. Она медленно продвигалась вдоль стен, останавливаясь у каждой картины, она не судила и не сравнивала, ибо у нее не было достаточной для этого подготовки. Она просто позволяла этим картинам входить в себя, она впивалась в них глазами, наслаждаясь буйным пиршеством роскошных сочных звучных красок, покрывавших каждый дюйм холста и выплескивавшихся на широкие деревянные рамы, которые служили как бы продолжением картин. Образы, созданные Томом, были одновременно волшебно знакомы и странны. Это было как песня - некий ритм, которому почти невозможно сопротивляться, мощный чувственный призыв - у Тинкер возникло острое желание касаться этих картин, погрузиться в них, трогать рукой неровную, густо записанную поверхность, чтобы убедиться, что эти чудесные, счастливые, танцующие цвета не ускользнут от нее, не исчезнут... - Их хочется съесть, - пробормотала она про себя. - Что? - спросил Том от порога, к которому, похоже, окончательно прирос. - Так, глупое замечание, - ответила Тинкер. - Я сказала, что их хочется съесть, черт побери! Что, у нас уже отменили свободу слова? Том вспыхнул от удовольствия. - Я знаю, что это глупо... - начала Тинкер. - Это прекрасно! - Он подскочил к ней и, подняв роскошную гриву ее волос над воротником парки, нежно поцеловал короткий завиток, приникший к нежной коже на шее. - Но прекрасное мгновение - это лишь одна проблема, - засмеялся он, слегка дернув завиток. - А как я запечатлею память об этом мгновении без того, чтобы написать тебя? - А что тебе мешает написать меня? - спросила Тинкер, уперев руки в бока. - Разве я сказала, что не буду позировать? - Но я не пишу портретов. Я никогда не рисовал человека, реального, сидящего прямо передо мной. - Почему? - спросила она удивленно. - Ну это обязывает или по меньшей мере предполагает некоторую меру сходства, а это всегда меня пугало, - Том сел на любимого конька. - Это ставит некий предел, некие установленные границы, это имеет уже тысячелетнюю традицию как одна из самых древних форм искусства - и неизбежно ведет назад, к изображению зверей и охотников на стенах пещер и вырубанию из камня богинь плодородия. - Но если придавать сходство немодно, потому что так делали веками, то пиши иначе, в своем стиле. Я ничего не имею против того, чтобы ты нарисовал меня на стене своей пещеры, - сказала Тинкер как бы в шутку, но в то же время явно не соглашаясь с ним. - Но мне бы не хотелось, чтобы ты воссоздал |
|
|