"Джудит Крэнц. Все или ничего" - читать интересную книгу автора

Да и что собой представляют последующие поколения этих Килкулленов?
Всего лишь скотоводы, сполна хлебнувшие лиха. Ей мало что было известно о
семье Валенсия, когда-то давным-давно получившей земельный грант испанской
короны. Похоже, эта семья растворилась, ушла в небытие после того, как одна
из дочерей вышла замуж за первого американского Килкуллена. Эти Валенсия
затерялись в бурном потоке истории Калифорнии, настолько сложной и
противоречивой, что она никогда не пробуждала ее интереса, словно это была
история чужой страны. А что говорить об их вкусе! Одна мебель чего стоит!
- Мама! Мы почти приехали! - воскликнула старшая дочь Холли, которая в
свои семнадцать пока не обнаружила признаков ни красоты, ни ума.
Валери, так резко возвратившись из своего мира в мир реальный,
непроизвольно провела рукой по волосам, взглянула в зеркальце на накрашенные
темно-красной помадой губы и приготовилась к встрече с отцом, который, как
ей когда-то внушили, был повинен во всех несчастьях ее матери. Но все же,
насколько позволяло ее эмоциональное устройство, она почему-то всегда
страстно хотела любить его. А поскольку ей часто говорили, что он никогда не
любил ее, то она боялась признаваться себе в таком желании.

Фернанда Килкуллен Дональдсон Флинн Мартин Смит Николини так часто
выходила замуж, что от Бар-Харбора до Ла-Йолы читателям светской хроники она
была известна просто как Ферн Килкуллен. В этот раз она ехала на ранчо с
двумя сыновьями, Иеремией и Мэтью Дональдсонами, отпрысками от первого
брака; оставшись вдовой в двадцать пять лет, она получила в придачу и вполне
ощутимое состояние. Мальчики - девятнадцати и семнадцати лет - уже отлично
справлялись с любым автомобилем, поэтому Фернанда, удобно устроившись на
заднем сиденье "Крайслера-Империала", мысленно готовилась к предстоящему
уик-энду.
Ну конечно, отец захочет узнать, почему ее дочь, пятнадцатилетняя Хейди
Флинн, не приехала вместе с ней на фиесту. Он, как всегда, ждал ее, а может
быть, даже и Ника Николини, хоть явно не одобрял последнего мужа своей
дочери: всего двадцать девять лет и никакого серьезного занятия в жизни.
Майк Килкуллен был доволен, когда на фиесту полностью собиралась вся семья,
ни больше ни меньше, но дело было в том, что в результате сражений,
продолжавшихся все два года ее замужества, Фернанда и Ник наконец достигли
точки развода, и она считала, что до поры до времени отцу незачем знать о
предстоящей передислокации. Что же касается Хейди, то здесь все было просто:
за последние полгода она стала слишком хорошенькой, чтобы брать ее с собой.
Только дерматолог и только при ярком освещении мог бы приблизительно
определить возраст Фернанды. Она знала - и это было правдой, - что выглядит
лет на двадцать восемь-двадцать девять. Но если рядом с ней будет Хейди?
Разница между самой хорошенькой в мире тридцатидевятилетней женщиной и
просто хорошенькой пятнадцатилетней девушкой заключалась в одном слове:
молодость. А молодость, настоящая молодость, при взгляде на которую так
щемит сердце, потому что она промелькнула, как ярко вспыхнувшая звезда, -
это единственное, чего у нее больше никогда не будет.
Даже в юности Фернанда не была красавицей в истинном смысле слова. В
силу необыкновенной концентрации самого привлекательного, что есть в
женщине, она являла собой совершенное воплощение этого понятия в миниатюре,
щедро излучая вокруг себя нечто гораздо более серьезное, чем просто красота,
и направляя это сияние исключительно на мужчин - а ее мысли всегда