"Джудит Крэнц. Все или ничего" - читать интересную книгу автора

по-прежнему бодр и полон энергии и, оседлав для внука пони, брал его с собой
в поездки по ранчо, приучая к ним и знакомя со множеством разных дел,
которые должен знать и уметь выполнять настоящий землевладелец. Они часами
ездили по казавшимся бесконечными пастбищам, полого вздымавшимся от
обрывистых утесов, нависающих над великим океаном, вдыхали пьянящий воздух
покрытых высокими травами плато, прорезанных отвесными берегами пересохших
речушек, на которых произрастали величавые дубы, платаны и лиственницы.
Хью Килкуллен жил еще в ту эпоху, когда хозяйство на ранчо в основном
велось так же, как и в первое время. На его глазах строилась железная дорога
от Санта-Фе, и на его же глазах в прошлое отошел обмолот зерна
по-старинному, когда сорок лошадей вращали одну гигантскую молотилку. Он
помнил еще то время, когда к гасиенде не был подведен водопровод, когда
после заката солнца в домах зажигались керосиновые лампы, когда в засушливые
годы женщины его семьи жертвовали своими тщательно ухоженными садами, потому
что вода, сохраняемая в больших чанах, использовалась только для того, чтобы
напоить скот. Он еще мог любоваться гордыми оленями и медведями, любившими
полакомиться медом, которые тогда обитали на нижних склонах горы
Портола-Пик.
Ее вершина резко уходила вверх сразу же за границей ранчо. Геологически
она относилась к западным отрогам гряды Санта-Ана, и такое близкое ее
расположение к побережью придавало необычность всему пейзажу. Эта гора,
давшая название и самому ранчо "Лунная гора" - "Монтана-де-ла-Луна", -
вонзала свою узкую вертикальную вершину прямо в небо, и с некоторых точек
казалось, что луна поднимается прямо из-за нее. Золотые лучи торжественного
восхода солнца щедро изливали свое тепло на все живое вокруг гордо
вздымавшейся над побережьем вершины, и едва светило оказывалось чуть выше
самой ее верхней точки, как взгляду представала захватывающая дух картина
более высоких и дальних гор Кливлендского национального заповедника со
сверкающими на солнце брильянтами ледников.
Иногда на обратном пути к гасиенде дед Майка Килкуллена рассказывал о
том, что было здесь в конце прошлого и начале нынешнего века, когда он с
женой и детьми жили в этом большом доме со множеством комнат, известном как
гасиенда "Валенсия". Кроме него, в доме жили и четыре его замужние сестры со
своими мужьями и детьми и две его красавицы свояченицы в ожидании женихов.
Хью Килкуллен был женат на Эмилии Монкада-и-Ривера родом из еще одной
калифорнийской семьи испанского происхождения, члены которой, так же как и
он, относились к уважаемому классу ранчерос - владельцев ранчо - и были
связаны родственными узами еще с несколькими семьями, которым когда-то
принадлежала вся Калифорния: Авилас, Ортегас, Вайехос, Кордерос, Амадорс...
Сама же гасиенда "Валенсия" была оплотом семейных традиций, родовым
гнездом, представлявшим во времена Валенсия небольшой поселок. Здесь были и
своя школа, и семейная часовня, кузница, дубильная мастерская для
выделывания кож, бойня и молочная ферма со своей маслобойней и сыроварней.
Только семья Валенсия имела около ста наемных работников: башмачников,
белошвеек, плотников, пекарей и даже ювелира.
В гавани Валенсия частенько можно было видеть, как на якоре
покачиваются парусные корабли, на них сюда привозили лед с ледников Аляски
для охлаждения напитков во время летней жары, на одном из таких кораблей для
прапрапрабабки Майка Килкуллена из Германии был доставлен рояль. Они
привозили и ирландский хрусталь, и английский фарфор. Так же как и жизненный