"Авенир Крашенинников. Затишье " - читать интересную книгу автора

Потрескивали свечи, лики святых оборотились к нему. Смутная толпа ждала,
удерживая дыхание. Каким голосом помянет он сейчас всех, внесенных в долгий
список?
- Кажется, у меня лихорадка, - вслух сказал Иконников, тронул ладонью
ледяное оконное стекло.
Поздний вечер за окном. Луна пошла на ущерб, источила край о колючие
иглы звезд. Снега лежат тихие, притаились притворились, что будут вечно
покоиться на земле. Но быть весне, быть!
Чьи-то шаги по коридору. Открывается дверь. Феодосий, да это же
Феодосий!
- Доставил камень, Александр Иванович!
Топчется Некрасов на месте. Охота ему захватить Иконникова в руки,
притиснуть к себе, трижды, по-русски поцеловать. Но Иконников спокоен,
деловит:
- Чаю?
- И водки.
- Проще водки.
Александр Иванович достает из шкафа графин, две рюмки, наливает с
верхом:
- С благополучием.
Оба хрустят соленым огурцом.
- Рассказывай. - Иконников наливает Феодосию.
- Особо-то нечего. Шуметь в Казани пока перестали. Флигель-адъютант
императора Мезенцев котом над норами сидит, аж глаза горят. Много наших
сцапал. Притаились апостолы. Просят помочь - прокламаций отпечатать и на их
долю.
Иконников кивнул, спросил осторожно:
- Брата не задели?
- Он мне камень-то и достал.
- Как думаешь дальше?
- Сейчас бы и к Михелю.
- Отдохни, Феодосий.
- Растрясло малость. Однако пустяки, после отосплюсь.
- Где камень? - Иконников знал, что этого железного парня не
отговорить, приступил к делу.
- У Якова в кошеве.
Бог знает что такое! Иконникова даже не ставит в известность
собственный кучер! Ну и хваты, ну и конспираторы!
Оба вышли на крыльцо. Яков подтягивал подпруги, оглянулся:
- Феодосий, что за Хрыч привез тебя?
- Мужик какой то. Запутался в улицах, еле разобрался.
Иконников радостно потер ладони. Феодосий принял у Якова вожжи, уселся
на козлы, расставил локти, как заправский кучер.
- С богом, - крикнул Яков. - Простите уж вы меня, - обратился к
Иконникову. - Руки у Некрасова добрые, не только лошадь можно доверить.
- Верно, все верно. - Александр Иванович все стоял неодетый, не
чувствуя холода. - А весна все-таки будет, Яшка!
Яков от удивления распахнул рот.

Михель был зело пьян. На условный стук кнутом в раму вышел пошатываясь,