"Иосиф Игнатий Крашевский. Гетманские грехи" - читать интересную книгу автора

нее, гетман велел ему похлопотать об ужине, а сам выразил желание зайти в
расположенный поблизости от дворца монастырь доминиканцев. Слугам, которые
хотели было сопровождать его, он приказал остаться, а сам медленно
направился к доминиканцам.
Здесь о всяком посещении высокого гостя знали, обыкновенно, заранее,
и духовенство устраивало ему торжественную встречу. Но на этот раз
Браницкий захотел явиться к братии неожиданно; и когда он появился у
ворот, и привратник заметил и узнал его, он поднял такой трезвон, что все
монахи повыбегали из своих келий, как будто на пожар. В монастыре
поднялась невообразимая суматоха.
Браницкий был уже в коридоре, когда навстречу ему выбежал
запыхавшийся, вспотевший настоятель и при виде гетмана в отчаянии
всплеснул руками.
- Отец Целестин, - с улыбкой обратился к нему гетман, - я зашел к вам
на одну минуточку - поговорить об одном деле. Проводите меня в свою келью.
Я не отниму у вас много времени...
Так как в это время успела уже сбежаться чуть не вся братия,
привлеченная звоном у ворот, то гетмана, старавшегося принять веселый вид,
с почетом проводили до помещения настоятеля и здесь оставили их вдвоем.
Отец Целестин хотел было усадить гостя на парадное кресло, угостить
его чем-нибудь прохладительным от убогих запасов монастыря, но гетман
поблагодарил его и, оглянувшись, сказал:
- Я должен сказать вам несколько слов, отец мой. Здесь, в Борку, умер
мой давний слуга, егермейстер; я хотел бы устроить ему хорошие похороны.
Не знаю уж, чья тут вина, но он за что-то был в обиде на меня. Вдова от
меня ничего не примет. Поэтому я и прошу вас теперь же заняться
погребением, не считаясь с ними; я плачу за все... Но обо мне ни слова...
Настоятель склонил голову в знак послушания.
- Готовы исполнить желание вашего превосходительства теперь, всегда и
во веки веков... Духовенство совершит погребение, не входя ни в какие
денежные переговоры с семьей покойного, и ксендз-распорядитель займется
устройством погребальной процессии.
- Но все это надо сделать поскорее, - прибавил гетман, - а о моем
посредничестве...
- Я помню... ни слова никому, - сказал настоятель.
Гетман все еще не садился, но чтобы переменить тему разговора, он
спросил:
- Ну, как поживает ваш отец Елисей? Что он жив? Здоров?
Вопрос этот был, по-видимому, неприятен настоятелю; он в
замешательстве опустил голову и, помолчав, тихо сказал:
- На несчастье наше жив этот несчастный! Жив, хотя, говоря по
совести, если бы Бог во славу свою взял его от нас, то это было бы лучше,
чем продолжить его жизнь нам на горе.
Настоятель прервал свою речь, помолчал и докончил с грустью:
- Мы были вынуждены отвести ему отдельную келью, запретив выход из
нее в костел и проповеди с кафедры.
- Что же, он провинился в чем-нибудь? - спросил Браницкий.
- Нет, это старец богобоязненный и примерной жизни, - ответил
настоятель, - его можно бы было поставить в пример младшим, если бы не
странные заблуждения, в которые он иногда впадает, и от которых одно