"Петр Краснов. Две повести: Терунешь. Аска Мариам " - читать интересную книгу автора

прямо на землУ. Тутъ были и громадныя груды готовыхъ блиновъ инжиры,
наложенныя на круглыя соломенныя корзиночки, и красный перецъ, натолченный
мелкимъ порошкомъ, и зерна дурры, и мука, и куски каменной соли, обточенной
брусками и употребляемой вмУсто денегъ, и пузатыя гомбы съ тэчемъ и листья
хмельнаго "геша", и головки чеснока и доски толщиною въ четыре дюйма, и
жерди, и бамбукъ, и сахарный тростникъ, и солома, и ячмень, и даже верблюжiй
пометъ, употребляемый вмУсто топлива. Тутъ продавали муловъ, и покупатели
катались на нихъ взадъ и впередъ, пробуя ихъ проУздъ или съ криками пуская
вскачь. Тамъ кавалеристы въ бУлыхъ плащахъ, размахивая ногами и хлопая
локтями, скакали, выхваляя силу и рУзвость своихъ коней. Крикъ, гомонъ,
споры, абиссинская рУчь, перемУшанная съ гортаннымъ говоромъ галласовъ,
криками сомалей-полицейскихъ, прогуливающихся среди толпы въ синихъ
итальянскихъ плащахъ, и возгласами худыхъ скелетообразныхъ данакилей,
разлегшихся возлУ каравана верблюдовъ, вытянувшихъ свои, морды наполняли
площадь.
Геразмачъ, тысяченачальникъ, предшествуемый двумя слугами, изъ которыхъ
одинъ несъ его двуствольное ружье, а другой - раззолоченный узорчатый,
круглый щитъ, Удетъ на мулУ въ богатомъ наборУ и помахиваетъ надъ головами
разступающейся толпы тонкой жердью. Надъ черными курчавыми волосами его
поднимаются золотистыя пряди львиной гривы, огненнымъ вУнцомъ окружающей
лобъ и придающей ему дикiй, но красивый видъ; пестрый боевой плащъ и
леопардовая шкура мотаются по плечамъ его, поверхъ бУлоснУжной шамы и бУлой
тонкой рубашки, стянутой краснымъ шагреневымъ патронташемъ. СУдло накрыто
богатымъ суконнымъ чепракомъ, расшитымъ разноцвУтными шелками. Сзади него
бУжитъ босоногая толпа ашкеровъ въ грязнобУлыхъ рубахахъ, съ кожанными
патронташами на поясУ и ружьями на плечахъ. Толпа разступается передъ нимъ,
иные кланяются, иные спУшатъ очистить дорогу....
Священникъ въ маленькой шапочкУ и съ хитрымъ, плутоватымъ лицомъ
пробирается между корзинокъ съ инжирой, казакъ нашего посольства, въ
громадномъ шлемУ, со звУздой и отличiемъ на немъ, съ малиновыми погонами на
бУлой рубашкУ, о чемъ-то споритъ съ продавцомъ гебса. Итальянскiй солдатъ въ
пестрой зеленоватой чалмУ и синемъ суконномъ плащУ съ чернымъ лицомъ,
проходить, тревожно озираясь на мальчишекъ, преслУдующихъ его криками:
"али", "али".[12] первымъ лицомъ послУ негуса. РазвУ худо было у Ильга его
женУ?
- Да, ей жилось хорошо, пока Ильгъ не съУздилъ къ французамъ, и не
привезъ себУ бУлую жену.
- Э, другъ мой, что загадывать! ДУвушка уже въ годахъ. Ей пятнадцать
лУтъ. Хуже будетъ, какъ какой-нибудь простой ашкеръ украдетъ ее и
обвУнчается у аббы. Тогда и денегъ онъ тебУ не дастъ, и брака ты не
расторгнешь!
Это убУжденiе, казалось, поколебало рУшимость Машиши, и лицо его стало
менУе угрюмо.
- Надо спросить у самой Терунешь. Хочетъ ли она идти за москова?
- Хорошо, спросимъ. А теперь выпьемъ-ка московскаго чаю, да араки
(водки). Посмотри, какъ живетъ Iоханнесъ. Я бы худого для твоей дочери не
посовУтовалъ.
Горячiй чай, который подавалъ намъ въ жестяныхъ стаканахъ Лифабечу,
варенье, леденцы, а главное ромъ и водка склонили Машишу въ мою пользу.
- Я вижу, - сказалъ онъ: - что Московъ хорошiй человУкъ, но такъ дешево