"Милош В.Кратохвил. Европа в окопах (второй роман) " - читать интересную книгу автора

Каких-нибудь несколько метров - и он мог бы разом избавиться от всех
забот!
Беденкович свернулся в клубок, точно этим мог защитить то, что ощущал
как свою жизнь, что в нем отзывалось стуком сердца, горячим дыханием, что он
чувствовал во всем теле и в ужасе, от которого мысли кружились бешеной
каруселью: не хочу умереть, не хочу, не хочу - только бы это не убило меня,
только бы не попало...
В ту же минуту что-то ударило его в бок. Это был короткий, тупой удар,
от которого тело напряглось, точно отвердевшими мышцами могло помешать
проникновению боли внутрь; но боль, на удивленье, не пошла дальше ребер и
быстро ослабла. Тут Бранко осознал, что кто-то орет на него, орет яростно,
хриплым голосом, и крик этот доносится сверху.
Он полуобернулся и увидел какого-то молокососа в форме, стянутой ремнем
на осиной талии, тот как раз собирался еще разок пнуть его ногой. При этом
он размахивал револьвером и кричал: "Auf, auf, du Hund!"[3]
Как ни странно, именно этот удар офицерского ботинка буквально вышиб
Беденковича из плена смертельного страха. Ударить ногой сзади да еще
лежачего - это было бессовестное оскорбление, хуже пощечины; когда тебя бьют
по лицу, так хоть мужчина стоит против мужчины, но так подло... Бранко
Беденкович поднимается и теперь уже в прямом смысле слова всем своим
гвардейским ростом возвышается над подпрыгивающей и продолжающей орать
фигуркой офицера. Вот он опять стоит во всей красе своего красного
гвардейского мундира, с золотой шнуровкой, в безукоризненно белых штанах и
высоких лакированных кавалерийских сапогах, на его голове шлем с султаном из
белого конского волоса, султаном, который теперь наверняка трепещет на
ветру, ведь от ударов, все равно каких, только что вылетели двери и окна, и
сквозняк гуляет в трактире на Гринцинге, где как раз такой же вот недомерок
без конца вытаскивал Герту из общего круга танцующих, а теперь подпрыгивает
тут перед ним да еще револьвер где-то раздобыл... Не слишком-то размахивай,
хоть ты и кадет или даже рыба покрупнее, с первой звездочкой на воротнике, а
я - ты хоть знаешь, кто я такой?.. Сам император доверяет мне свои депеши...
Просить меня будешь, на коленях будешь ползать за то, что оскорбил
императорского гвардейца! Но теперь я тебе первым делом покажу, как мужчина
мужчине...
Эти картины и воспоминания с непостижимой быстротой пронеслись перед
умственным взором Беденковича, так что офицер, чья дрожащая рука наконец
перестала дергаться, даже не успел нажать на спуск. Но за какую-то долю
мгновения до этого человечек вдруг распрямился, словно хотел догнать верхнюю
часть черепа - по брови, - только что отлетевшую от его головы. В следующий
миг его тело сложилось, как у паяца на ниточках, которые выпустила детская
рука. Уже мертвый, он упал к ногам Беденковича, испачкав его сапоги
брызнувшим мозгом.
И сразу же в сознании гвардейца вновь возникло: война. Война с грохотом
разрывов, свистом пуль и гейзерами взметающейся земли.
И вот уже Беденкович снова кидается на землю, чтобы прильнуть к ней
крепко и тесно, становится самым маленьким и неприметным из бугорков на ее
поверхности.
Теперь он не может себе представить, что минуту назад оказался способен
в этой смертоносной сумятице подняться на ноги ради того коротышки, который
его оскорбил... Да разве тут имеет какое-то значение задетая честь? Что