"Михаил Кравцов. Статьи о книге "Зохар" (иудаизм)" - читать интересную книгу автора

Многие говорили о сходстве Зохара с пророческими книгами - и велик
соблазн такого сравнения! - но, как мы уже знаем, это сходство возникло из
доведенного до крайности различия: слово Зохара - это попытка дать
окончательный ответ на Божественное Слово пророков. И ясно, что такая
попытка (даже если она не удалась и ответ все еще не окончателен) не
вмещается в тесные рамки исторической традиции.
Как уже говорилось, мы видим источник деструктивного влияния Зохара на
религиозную жизнь евреев в том, что Зохар претендовал на роль книги, которая
стоит выше других книг устной традиции и завершает историю Устной Торы в
изгнании. Разрушительный смысл этих притязаний был поначалу глубоко скрыт и
только предчувствовался наиболее чуткими представителями традиции. Он
выявился вполне лишь с годами, когда усилиями нескольких поколений
каббалистов основные мысли Зохара были прокомментированы и получили
обрисовку подробного и систематического учения. Эти комментарии в полной
мере унаследовали от Зохара не только все созидательное, вливающее
преизбыток силы в традицию, но и все то, что грозило подорвать традицию
изнутри. Взрывоопасные силы таились в тех чертах нового каббалистического
учения, которые можно условно назвать гностическими. Что мы имеем в виду,
говоря о гностических чертах новой Каббалы? Прежде всего такую систему
взглядов, согласно которой преображение мира и окончательное разрешение пут
зла достигается именно за счет проникновения в тайны мистического знания, в
сокровенные глубины Божественного замысла. Это мировоззрение может рядиться
в разные одежды, требовать от своих адептов самого строгого исполнения
традиционных предписаний или провозглашать полное освобождение от всяких
традиционных уз, но оно всегда наполнено пафосом преодоления исторических
границ традиции, предвосхищением последних времен.
Следует подчеркнуть, что вовсе не рассуждения о конце мира, временах
Машиаха и грядущем возрождении Исраэля, которых немало в Зохаре, послужили
теоретической базой для той системы представлений, которую мы назвали
гностической. Эти рассуждения имели форму архаического предания и не
выходили за рамки традиционных чаяний еврейского народа. Определяющую роль
сыграл образ великого праведника раби Шимона бен Йохая, которому Бог в
непосредственном откровении дарует знание высших тайн - знание, играющее
исключительную роль в судьбах вселенной. Для тех каббалистов, которые
ощущали себя духовными преемниками раби Шимона, само приобщение к тайнам
Зохара стало интенсивной мистической практикой, осуществляющей спасение
мира. В этом источник предельно напряженного миросозерцания, которым
отличались все без исключения представители поздней Каббалы.
Человек, охваченный экстазом гностического деяния, не знает
повседневности. Его жизнь не вмещается в рамки обычной череды дней,
сливается в одно сплошное сегодня, в тревожное и вдохновенное сновидение.
Прошлое и будущее смыкаются, любая мелочь приобретает красноречивый характер
мистического символа, всякое событие - как внешнее, так и внутреннее -
становится частью непрерывной небесной мистерии, каждый миг кажется
последним перед окончательным преображением мира. Как явствует из книг,
каббалисты, воодушевленные Зохаром, жили именно такой феерической жизнью,
наполненной ощущением их собственной причастности к тайнам последних дней.
Поэтому каждый из них - искра души Машиаха или полноценное воплощение этой
души. Их сны и бдения - это огненная череда мистических озарений, а занятия
тайнами Торы - тяжкий труд, при помощи которого в мире осуществляются