"Сергей Кравченко. Кривая Империя. Книга 3" - читать интересную книгу автора

раскольники стали спасаться в таежных тупиках, убегать в казаки. Только этой
напасти не хватало Руси! Она на многие десятилетия забилась в религиозной
судороге, эхо церковного безобразия докатилось и до наших времен.
Никон правил бал. Но и на молодца у нас всегда находится бодливая овца.
Есть, есть у нас сила, которую ничем не одолеть, никому не объехать. Она
одна - столп нашего общества, хребет нашей морали. Эта сила - бессмертное
российское чиновничество. Ох, зря Никон его не приголубил, зря не погубил. А
третьего тут не дано.
И вот, стали наши Акакии Акакиевичи писать царю-батюшке жалобы на
вредного патриарха. И зашли они не сверху, как он. Не стали они спорить о
правильности единственно-верного учения. А зашли они сзаду. Стали они
перечислять, на сколько копеек Никон согрешил в быту, разъезжая по
провинции. Да какой дикий бюрократизм он развел при назначении попов в
службу, да как им это выходит дорого.
Алексей все это читал и слушал. Другой бы поставил зарвавшегося
патриарха на место, пугнул бы его темной ночью какой-нибудь мерзкой
малюто-скуратовской харей. Но Алексей был "тишайшим", добрым в общем-то
малым. Он воевать не стал. Он просто отвернулся от попа, да и пошел своей
дорогой. Он же был государь!
Вот, летом 1658 года приезжает к нам грузинский царевич Теймураз. Народ
толпится у дороги - посмотреть на диковину. По обычаю впереди процессии идет
"очищающий дорогу" боярин Хитрово. Он потихоньку, чисто символически лупит
палкой зевак, многие из которых нарочно подворачиваются под удар для смеху.
Нечаянно палка опускается на посыльного дворянина патриарха. Тот становится
в позу, кричит, что он по делу, обещает жаловаться.
- Не чванься! - остужает его Хитрово и врезает палкой меж глаз, уже
по-настоящему.
Патриарх пишет грозную жалобу царю с требованием наказать Хитрово.
"Ладно, ладно", - отвечает Алексей, и ухом не ведет.
Возникает двусмысленное противостояние, типа Людовика XIII и Ришелье. 8
июля царь впервые пропускает крестный ход. 10 июля не появляется на
нововведенном празднике Ризы господней, да еще присылает патриарху выговор,
чтоб перестал писаться великим государем, ибо государь на Руси один.
Нормальный человек, чуя дымок опалы, немедленно повинился бы, объяснил
недоразумение, указал на клеветников, покаялся в грехах, попросил новой
службы с риском для жизни. Гордый человек тихо уехал бы в деревню и
дождался, когда несправедливость станет явной. А полный идиот начинает шумно
качать права.
Вот, Никон и начал. Он решил, что вся жизнь в России зиждется только на
нем, а без него начнется светопреставление, по-научному - Апокалипсис, или,
наоборот - Армагеддон.
После службы о Ризе господней Никон велел сторожу запереть храм, чтобы
слушатели не разбежались, и объявил "поучение". Суть поучения была такова:
"Я прав, а все кругом - козлы". Поэтому: "От сего времени я вам больше не
патриарх, если же помыслю быть патриархом, то буду анафема".
И стал Никон принародно раздеваться. Народ к стриптизу тогда был не
привычен, послышались всхлипывания: "На кого ты нас оставляешь!". "На кого
Бог даст", - отвечал патриарх-расстрига. Принесли мешок с простым монашеским
платьем, - народ, доведенный до экстаза, отнял мешок. Неодетый Никон ушел в
ризницу и вдохновенно написал царю: "Отхожу ради твоего гнева, исполняя