"Джейн Энн Кренц. Капитуляция " - читать интересную книгу автора

Впервые за многие месяцы Виктория безмятежно заснула и ее не мучили
ночные кошмары.


***

Через десять минут после сцены в саду Лукас вышел из кареты Линдвудов,
попрощался и поднялся по ступеням своего недавно унаследованного особняка.
Дворецкий, которого, как и всю немногочисленную прислугу, наняла для Лукаса
Джессика Атертон, распахнул перед ним дверь.
- Отправьте всех спать, Григгс. Я собираюсь еще поработать в
библиотеке, - распорядился Лукас.
- Хорошо, милорд.
Лукас прошел в библиотеку, где была собрана вся приличная мебель,
уцелевшая в доме, и щедро налил себе портвейна. Проклятая нога опять
разболелась. Все от этой беготни по ярмарке, а потом они карабкались по
чертовой стене, да еще и прыгали с нее.
Он тихонько выругался и отпил большой глоток портвейна, зная по опыту,
что тупая боль в бедре скоро отпустит.
На этот раз болела не только нога. Там, внизу, все еще билось и
пульсировало желание, возбужденное ночной сценой в саду. Когда он прижал
Викторию к стене сада, он ощутил податливость ее тела. Он еще помнил ее
сладостный, воздушный аромат, который смешивался сейчас с ароматом старого
доброго вина.
Взгляд Лукаса задержался на портрете, висевшем над камином. Лукас
медленно поднялся, прошел по старому ковру и остановился, всматриваясь в
хмурое лицо своего дяди.
Мейтлэнд Колбрук, предыдущий граф Стоунвейл, имел мало причин для
веселья в последние годы жизни. Его преследовали болезни и меланхолия, он
ненавидел всех и вся. Капризный характер Мейтлэнда прорывался порой
вспышками безудержной ярости, и тогда он обрушивался на любого, кто только
попадался ему под руку, - слуги уходили от него один за другим.
В юности Мейтлэнд Колбрук был склонен к разврату, выпивке, азартной
игре и потасовкам. Он исчез из светского общества, промотав почти все
фамильное состояние, до него уже основательно потрепанное его отцом.
Он стал затворником, оригиналом, который не поддерживал отношений не
только с лондонскими знакомцами, но даже с ближайшими родственниками.
Мейтлэнд осел в деревне, выкачивая все, что можно, из своего поместья. Он
так и не женился, и, когда несколько месяцев назад смерть подступила к нему
вплотную, он скрепя сердце вызвал к себе своего наследника - племянника,
которого никогда до этого даже не видел.
Лукас прекрасно помнил их встречу. Мрачная спальня графа, затянутая
выцветшими гобеленами и уставленная рассохшейся мебелью, была не так
страшна, как сам Мейтлэнд Колбрук, сморщенный, бледный, возлежавший в
кровати с бутылкой портвейна и настойкой опия.
- Это все будет твоим, племянничек, каждый чертов дюйм Стоунвейла.
Если у тебя хватит здравого смысла, ты сразу же уйдешь отсюда, и пусть этот
дом сгниет. От этой земли никогда не было толку, - проскрипел он, сжимая
костлявыми пальцами грязное одеяло и злобно поглядывая на Лукаса.
- Наверное, никто и не пытался вложить в эту землю деньги и силы, -