"Эрнст Кренкель. RAEM - мои позывные " - читать интересную книгу автора

Как очевидец событий был вызван на заседание этой комиссии и мой отец.
Огромный темный зал, блестящий паркет, стол, Покрытый зеленым сукном. За
столом - большой сановный чин в штанах с золотыми лампасами, в мундире, со
множеством неизвестных обычным смертным орденов. Рядом - военные и
благообразные штатские господа. Все это под сенью огромного, во весь рост,
портрета государя императора.
Отец по простоте душевной рассказал все очень подробно. Сообщил о
разговоре с канцелярией полицмейстера. Выразил свое возмущение. Упомянул
фамилию офицера, поблагодарив его за спасение училища.
Неизвестно, чем кончилось это следствие для офицера, а отцу
посоветовали "по состоянию здоровья" покинуть государственную службу.


По ту сторону семнадцатого года

Дом в Орликовском переулке. Редисочные плантации в банках из-под
копчушек. Мамина муфта.
Посылки из Юрьева. Оазис ломовых извозчиков. Мелочная лавка. Волшебное
парикмахерское царство. Великий немой. Мясники и интеллигенты. Игра в
пёрышки. Пожар. Тётя Кюнель. Мой богатый дядя. Поход в баню. Аврал на пасху.

В 1910 году мы переехали из Белостока в Москву и поселились в Орликовом
переулке, во втором или третьем доме направо, считая от Садовой.
В то время Орликов переулок выглядел совершенно иначе. Там, где сейчас
находится огромное здание Министерства сельского хозяйства, стояли маленькие
домишки. На углу мясная лавка, рядом трактир. Дома одноэтажные, невзрачные,
как на окраинах провинциальных городов. Переулок, да и сама Садовая вымощены
булыжником. Днём и ночью от бесконечных верениц ломовых подвод, едущих к
вокзалам, стоял несмолкающий грохот...
Район никак нельзя было считать респектабельным. Выбор квартиры здесь,
как и выбор домика на Боярах в Белостоке, определялся её стоимостью. Как и в
Белостоке, хозяйкой двухэтажного дома оказалась старая генеральша, которая
жила тут же, внизу. Первый этаж кирпичный, ярко-розового цвета,
второй-рублёный, из брёвен, покрашенных в тёмно-зелёный цвет. Смелое, хотя и
весьма неожиданное сочетание красок.
Мы разместились во втором этаже. Имелось подобие гостиной, затем
малюсенькая столовая, оклеенные дешёвенькими обоями, и такой же скромный
кабинет отца, в котором стояла лампа с тяжёлой медной ножкой и зелёным,
прозрачного стекла, резервуаром для керосина. Из гостиной наверх в две
мансардные комнаты вела крутая и очень узкая лестница. Налево-спальня
родителей, направо помещались сестра и я. Комнатки были крошечными, а
потолки настолько низкими, что их легко удавалось достать рукой. Двери
дощатые, со щелями. Отопление голландское.
Вход в нашу квартиру шёл через крутую деревянную лестницу, которая
начиналась прямо со двора. Дверь закрывалась огромным железным крючком. В
кухне висел колокольчик, от которого вниз к дверям тянулась проволока. Ни
канализации, ни водопровода дом, разумеется, не имел. Водовоз на кляче
ежедневно привозил воду. Ведро воды стоило полкопейки. Перед входом в
квартиру, одновременно чёрным и парадным, стояла дубовая кадка с водой.
Однажды мать, вынося ведро с водой сверху, споткнулась и опрокинула