"Всеволод Владимирович Крестовский. Кровавый пуф. Книга 2. Две силы" - читать интересную книгу автора

в душе и подумал себе, что тут что-то не так... В душу его закралось темное
подозрение: уж не с тою ли, мол, целью, чтобы следить за каждым его шагом,
приставлен к нему этот Свитка? - "Чего доброго, они, может, думают, что я
обману их доверие, что я изменю им, и потому так зорко следят за мною?"
думалось ему. "Хм... Ну, все равно, пусть следят, осторожность, говорят, не
мешает".
- Вы ведь во втором классе едете? - отнесся к Хвалынцеву Свитка.
- Во втором.
- А я в третьем. Я и билет-то себе взял только на Царскосельской
станции, а дотуда заплатил уже в вагоне обер-кондуктору.
- И как же вы это так - без белья, без вещей, безо всего?
Свитка только улыбнулся и беззаботно махнул рукой.
- Есть мне когда думать о таких пустяках! - сказал он. - Были бы деньги
со мною, а прочее все вздор! Сорочку лишнюю куплю себе в Вильне, в первом
попавшемся магазине, а не то и добрые люди одолжат на время, а больше мне
ничего и не надо. Послушайте! - как бы под впечатлением новой мысли,
предложил он Хвалынцеву. - Пересаживайтесь-ка ко мне в третий! В третьем,
конечно, менее комфорту, но зато гораздо веселее и занимательнее. Ей-Богу!
Третий класс не лишен даже своего рода поучительности. Садись-ка право! А
когда захочется спать, для пущего комфорту, пожалуй, и я тогда с вами во
второй переберусь.
Хвалынцев согласился, и они поехали вместе.
"Черт их знает", думал себе Константин Семенович. "Это какой-то своего
рода театральный эффект, такое неожиданное появление; как будто этого нельзя
было сделать гораздо проще?! Или же они, в самом деле, следят за мной?.. Но,
если верить им, в их деле участвуют многие тысячи людей, а над каждым из
этих тысяч возможно ли устроить такой зоркий и бдительный контроль? Что же
касается меня", пришел он к скромному заключенью, "то я пока еще вовсе не
такая важная птица в этом деле, чтобы за мною нужно было следить особо. Не
разберешь!"
И действительно, разобрать ему всю эту путаницу было невозможно, хотя,
в сущности, ларчик открывался просто. Дело в том, что из "Петербургского
центра" Свитка, дня за три до отъезда Хвалынцева, действительно получил
поручение съездить в Литву для некоторых совещаний и переговоров с местными
"филярами", а заодно уж ему было поручено еще и проследить за Хвалынцевым,
убедиться в окончательной прочности его намерений и убеждений и, так
сказать, проконвоировать его под своим личным досмотром до возможно
дальнейшего пункта, пользуясь этим временем, между прочим, и для того, чтобы
пуще и пуще укреплять его мысли, волю, желание и убеждение на новой почве
общего дела. Агенты святой народовой справы никогда не упускали даже
малейшего случая в этом направлении, если только случай представлял им к
тому маломальскую возможность и удобство. Но... Свитка и не подозревал, что
именно его-то последняя миссия и заронила в душу нового адепта первое семя
сомнения.
- Послушайте, Константин Семенович, - весело и радушно предложил он
как-то во время пути, - ведь и для вас, и для дела, в сущности, решительно
все равно, приедете ли вы в Варшаву несколькими днями раньше или позже;
никто от этого, при настоящем положении дела, не выиграет, не проиграет,
могу вас смело уверить в том моим словом. А я вам хочу предложить одну
маленькую, но очень приятную экскурсию.