"Сергей Криницын. Из записок карандаша" - читать интересную книгу автора

хотят того же. Теперь забытая мечта сбылась. Как странно! Мочатся собаки,

отскакивают, огрызаясь на лязганье круглых зубов трамвая, которые, впрочем, все

же... Деревяха вмерзает в кровь... Ночь и звезды... Вой, скулеж...

Коты изучают царапину на моей спине, лижут, презрительно морщатся, сматываются

в дали. По мере сматывания делают выводы обо мне и карандашах вообще --

выводы смешные и банальные, недовольные, недоразвитые и даже недозволенные.

Разве можно так обо мне думать? Мне кажется, что нельзя. И в тот же миг

происходит заминка, вернее, чья-то запинка об меня. Человек запинается и падает

головой на шпалы. Невезуха. Стонет, стынет, не встает. Кто его просил об меня

спотыкаться?.. голодно... холодно...

Итак -- ...и тук... Итоги, тоги -- ни того, ни этого... э, как Вас?..

туки-туки -- входите, не бойтесь... не бой здесь -- любой будет, как

дома, примостившись между шпалами (опаловыми). Мертвому человеку нельзя

испортить настроения, трудно ему чем-нибудь досадить, не трогайте беззаботно

спящего -- ком земли сверху: это называется "забот полон рот", подумайте,

нужна ли ваша забота, и если нужна, то -- кому... словно бы услышав меня,

хотя я нем, как жареная рыба, два дня лежавшая в морозилке, такой немоты

поискать... словно услышав, ты поднимаешь голову и, пошатываясь, идешь дальше (

в кошачьи дали ). Не понимаю, как удалось тебе встать. Уходи, не

останавливайся -- и так... и -тук...

Стемнело, с шумом пошел снег. С грохотом падали рыхлые шестигранники, ломая

лучи. Темнота искрилась от боли сплюснутых гармоничных созданий, которых было

слишком много. Я был среди них один. И возрастал в самолюбовании. Пусть я

обломан, поцарапан, вымок в крови -- я один, я неповторим!.. (так же

рассуждала и разбитая ваза)