"Сеpгей Кpиницын. "Заметки по поводу или Подонок, сын подонка"" - читать интересную книгу автора

(в конце хора, пропевшего шепотом и невнятно, несколько раз крикнула
невидимая чайка, в конце концов осталась только она, в конце концов я
поставлю этому точку... или звездочку).
Снежинка памяти залепляет глаза, и видишь то, чего давно нет.
Потом видишь поверхность собственного глаза, и сквозь нее, как в
вымытом окне - все вокруг. (Hеровный окоем. Каемка туч и крыш.
Бесформенная форма потолка. Глаза следят вдвоем за тем, как ты не
спишь, не спишь, а пишешь, и душа тонка.
Рука отвешивает вежливый поклон листу бумаги. То был не обморок,
не слезы и не сон. Спина сгибается навстречу рукаву. Все наяву.)


*

Я становлюсь дауном, и далеко не всякий мне это простит.
"Сыплется величественный гром украинского соловья". Моя бабка
умерла в Кременчуге. Гоголь тут ни при чем, просто к слову пришлось,
случайно подвернулось, делать мне больше нечего. Стиль "мадер" - два
дня не вылезать из банки, из второй банки. Все дома, вся улица в стиле
"мадер". Далеко не всякий мне это простит.


*

Я не испытываю к нему никакой ненависти, и слово "подонок"
произношу печально, тут нечего делать ни Эдипу, ни Эзопу, это
действительность. Я пытаюсь быть беспристрастным и печально произношу:
"подонок".

(пару лет назад, в Волгореченске, произошла у нас такая -
односторонняя - встреча:
"Дождь. Пузырится земля под ногами.
Пьяный отец семенит под зонтом.
Смотрит вперед неживыми глазами
(Будто бы я повстречался с кротом)
И проплывает угрюмым фантомом
Мимо меня, и сливается с домом.

Дождь. В переулке - почти никого.
Тихо справляя свое торжество,
В сирую землю, где руки сплелись,
С неба мохнатого падает слизь."

В те годы он уже работал на другой стройке - бывшим инженером.)



*

Скажу тебе по секрету: я кое-чему научился.