"Сеpгей Кpиницын. "Заметки по поводу или Подонок, сын подонка"" - читать интересную книгу автора

Hа время ангины у меня прекращаются приступы удушья, и я с
удовольствием рассматриваю вторую сторону этой странной медали - свое
чистое дыхание. После шести часов сна, которых мне, как правило,
хватает (несмотря на вчерашнюю репризу с банкой той же мадеры), я
оказываюсь в своем кресле (назовем его условно моим, ведь я провел в
нем столько времени) и осторожно, с брезгливым любопытством,
вытаскиваю на свет одну семейную историю. -

Тут самое место для задуманной инкрустации. Hаконец-то я
поворачиваюсь к тебе лицом, мой небрежный, мой терпеливый читатель. Я
протягиваю тебе руку, которую ты не очень-то торопишься пожать.
Посмотри, как искренне растопырены мои пальцы, как они доверчиво
подрагивают, как нехотя сжимаются в кулак! Я читал "Язык
телодвижений", а также "Life after life", где пара дополняющих друг
друга столпов американского мировосприятия, они же страховые агенты,
они же бестселлеры и даже лежат у моей мамы на полке - возле Библии, -
пытаются обуть вашу голову и заранее неправы, о чем говорят уже их
фамилии, их ярко набранные на обложках имена (черное на желтом,
елы-палы): Аллан Пиз и доктор Муди (соответственно, первый про тело,
второй религиозник). Я заканчиваю свои жесты (я тоже работал, кем
попало, например, дворником на Васькином острове, распространителем
театральных билетов, усатым нянем и др., а также умирал, но без этих
штучек, о чем и попытался рассказать вначале). Вообще-то я хотел
вставить сюда лирический кусочек, написанный около пяти лет назад -
это были первые опыты, - носивший название пятна на стене или
психотравмы: "Черно-зеленое", возможно, что где-нибудь дальше я его
вставлю -

Это уже два крючка, на которые я первый и попадусь. (Вот и
обещанная история, вот и обещанный кусочек: писк охотника.)
Преемственность: Тургенев тоже убивал птиц, причем даже не от голода,
а у Достоевского тоже была астма, правда, тогда уже прекратилась
эпилепсия. Что еще? Что еще? Что еще?
("Мальчик резвый, нетрезвый, веселый, не пора ли...")


*

Первые карельские впечатления:
Маленькие ели,
Тонкие березки.
С неба всю неделю
Льются чьи-то слезки.
1984 год. Тонкие ботинки погружаются в мох где-то в окрестностях
Медвежьегорска. Они утопают во мху, мягком и влажном, они становятся
сырыми и бесполезными, ноги проваливаются, и вдруг я - на берегу
лесного озера. Сосны зеленые, березы желтые, осины красные.
Сумасшедший светофор, отражаясь в озере, приглашает меня идти,
медлить, стоять и не двигаться. Стою и не двигаюсь.