"Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин. Хоккей (Журнал "Наука и техника")" - читать интересную книгу автора

дотронулся до его плеча. Он даже не обернулся.
"Гауя" выдержала эти две минуты. Но потом... Потом пошла чистейшая
нелепица.
Едва "семерку" выпустили на свободу, как судья усадил на его место
Янова защитника - за толчок руками. Затем за удар локтем получил штраф
многообещающий новичок с восемнадцатым номером на спине, а спустя минуту
на скамью вновь угодил рецидивист "семерка".
На Яна было жалко смотреть. Он ссутулился, наклонил голову и исподлобья
смотрел на площадку. Даже приказаний не отдавал. Его прекрасная команда,
пусть и потрепанная, но до сего дня стойкая и вполне надежная,
превратилась в кучку неврастеников. Стоило кому-либо из противников только
коснуться соперника, как кверху взлетали клюшки и сжатые кулаки. Судья
поднимал два пальца, и мигом стихший нарушитель медленно ехал к открытой
калиточке у дальней трибуны.
Публика понимает толк в честном хоккее, и немудрено, что свист стоял
оглушительный. Все чувствовали: вот-вот должен быть гол. Тот самый гол, за
который я так ратовал, а теперь мечтал, чтобы его не было! Мечтал
отвратить неизбежное и взглядом завораживал шайбу, умолял ее не катиться в
ворота...
Наверное, мое внимание было чрезмерно обострено, и только поэтому я
смог заметить то, чего не увидели тогда ни зрители, ни судьи. Каким
проницательным я себе казался! Но откуда мне было знать, что Ян тоже
догадался, и наверное, еще раньше меня.
Я стал следить за силовыми приемами, за игрой у борта - благо сидел
совсем рядом с площадкой. И перед очередным удалением все понял. До чего
же это было просто! "Ракетчики" тонко, незаметно для судей провоцировали
грубость. Вот так - они сами вызывали ответную реакцию. Локтями и клюшками
они пережимали проводки и трубочки, соединяющие шлемы соперников с
энергоблоками. Припечатывая гауясцев к бортам, они норовили задеть блоки
памяти или хлопнуть по слуховому каналу. Конечно, правилами такое
предусмотрено не было, но ведь и запрещения не было тоже! Никому и в
голову не приходило, что кто-нибудь сможет пойти на это. Вот оно,
секретное оружие Лодыня!
Сказать Яну сейчас же! Зачем, все равно до перерыва ничего уже не
сделать. И я старался не смотреть на скамейку игроков, вдоль которой бегал
вконец растерявшийся Имант Круминь, жалобно глядя на Яна - не поможет ли
чем-нибудь? А Ян не обращал на него внимания, он, казалось, и на поле не
смотрел...
Всего минута была до конца периода, когда "Гауя" осталась сразу без
двух игроков. Никто не настраивал команду на такой безумный вариант, и
тройка держалась перед воротами кучкой, не в силах уже защищаться.
"Ракетчики" как по нотам разыграли лишних. Шайба проскочила возле шлема
согнувшегося вратаря и всколыхнула сетку ворот.
Да, я ошибся в своем отчете, неделю назад опубликованном в газете, -
хоккею уже не грозила ничейная смерть.
Должен сделать важное признание: я ни черта не смыслю в хоккее. Только
поймите меня правильно - саму игру я знаю превосходно и, как шахматный
гроссмейстер, вижу на несколько ходов вперед все мало-мальски разумные
варианты. А вот как эти, с позволения сказать, хоккеисты, эти искусно
сделанные манекены с волевыми подбородками и русыми прядями синтетических