"Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин. Над милым порогом" - читать интересную книгу автора

остальные дни - не столько из чувства долга, сколько по свойству натуры -
пытался отрабатывать свою зарплату, хотя бы отчасти, помогал, чем возможно,
.Никитичу.
После некоторого колебания Мостовой вызвал к себе всех сотрудников, и
они составили план работы. Дмитрий Степанович обсчитал его по всем правилам
финансового искусства. Бритоголовому план понравился, директор за
проявленную инициативу объявил старшему научному сотруднику Мостовому
благодарность в приказе.
Горбатого тем временем поставили на беговые барабаны, он мчался на них
во весь опор, не сходя с места. К выхлопной трубе прицепили кишку, другой ее
конец подвели к непонятному прибору, который вычерчивал дерганую линию,
вроде гребенки. Парни объяснили, что по этой гребенке можно прочесть состав
выхлопных газов на разных режимах движения и с разным горючим.
Испытали таким образом и гнилую картошку с базы, и приличную
магазинную, и рыночный "лорх". Как и предполагалось, горбатый лучше всего
переваривал "лорх", на нем рабочие характеристики были просто загляденье.
Впрочем, и на других сортах все системы автомобиля работали нормально.
Месяц спустя Ниночка положила перед Мостовым напечатанную на машинке
статью. Она называлась "К возможности использования в автомобильном
двигателе растительного горючего, получаемого из многолетних травянистых
клубненосов семейства пасленовых (Solanum tuberosum)". Дмитрий Степанович
мало что понял, но этого и не требовалось. Нужна была только его подпись,
потому что в списке авторов он стоял на третьем месте, сразу после директора
и бритоголового. Джинсовые ребята значились дальше.
Ниночки и Николая Никитича не было вовсе. Мостовой заколебался - надо
ли ему впутываться,- позвонил бритоголовому. Тот сказал - надо, не нарушай
традицию. И Дмитрий Степанович подписал. В конце концов, его машина или нет?
Где была бы эта статья, если бы не горбатый?
Позже был написан и гораздо более подробный отчет, содержание которого
разглашать не положено. Отчет переплели, пронумеровали страницы и сдали на
хранение в особую комнату, из которой извлечь что-либо, даже собственной
рукой написанную бумагу, неимоверно трудно.
Дальше по плану надлежало разобрать двигатель горбатого, с тем чтобы
изготовить рабочие чертежи. Дмитрий Степанович всячески пытался отдалить
этот этап исследований, но больше тянуть было нельзя.
Николай Никитич поднял капот и положил поудобнее, под правую руку,
сияющие хромом гаечные ключи. Час спустя он осмотрел разложенные на чистой
холстине снятые с двигателя железяки и заявил недвусмысленно:
- Эта хреновина работать не может.
И в самом деле, когда убрали с движка разные причиндалы, то
обнаружилось, что от пыльного мешка с картофелем к самому обычному
запорожскому карбюратору тянется газоход, составленный из обрезков труб и
консервных банок. Больше ничего не было - ни реактора, ни ферментера, ни
другого аппарата, который ожидали увидеть технически грамотные юноши. Каким
образом на столь коротком пути, болтаясь между жестяными стенками, гнилая
картошка превращалась в горючее, мало-мальски пригодное для мотора,- того не
понял никто.
Вызванный по такому случаю бритоголовый пощупал трубу пальцами,
заглянул внутрь и сказал:
- Дела!