"Н.Криштоп. Полный чилаут ("Club Story") " - читать интересную книгу автора

шестеренки вашей души. Частенько я делал так: в субботу, с утра, отправлялся
бродить на Богословское кладбище, а вечером меня ждал одинокий столик в
клубе на индустриальном отшибе. После мрачных могильных аллей все краски
вокруг делались куда ярче, сочнее, а ночью, в огнях неона, с особой
бередящей остротой просыпалось то, что проклятые французские поэты называли
soif de vie - жажда жизни.
Не скрою, бывало, отсидев ночь, я уходил не один. Время от времени
такое случалось. И все же чаще цель посещения состояла в возможности просто
побыть наедине с собой; неспешно впитывая завораживающие краски ночи, утоляя
эту жажду, настоянную на утреннем дурмане погребальных цветов,
печально-траурных тенях и страхе смерти.
Однако в тот субботний день - 20 октября - кладбищенский моцион
пришлось отменить: утром, с залива, пришел штормовой ветер, когда поутихло -
зануда питерский дождь взялся за свое дело: кап-кап, кап-кап, в час по
чайной ложке и остановиться не хочет, и разродиться как следует нету мочи -
хуже не бывает. Какое-то время я лежал, слушал эту небесную флегму, потом с
трудом заставил себя встать, умылся, приготовил завтрак, перекусил,
сполоснул посуду, включил ящик, пробежался по каналам, почитал, глянул на
часы - 22.30. За окном все так же моросила сырая питерская немочь. Я натянул
плащ, прихватил зонтик и отправился ловить мотор. В полночь, отвесив коробке
турникетный реверанс и преодолев контроль, я уже сидел за стойкой бара на
первом этаже, злой как черт: какая-то шпана заняла мой столик. В подобных
случаях я либо довольствуюсь насестом у стойки, либо шатаюсь по этажам.
Шататься желания не было, я опустился на табурет, взял минеральной воды и
уставился на батарею бутылок. Сидел, особо ни о чем не думая, отхлебывал по
чуть-чуть и время от времени косился в сторону захватчиков. Народ прибывал,
людской гам набирал силу, из зала летел вихрь евроданса. Стойка наросла
страждущими аж в две шеренги, и бедолагам барменам пришлось заметно
прибавить в живости. Изучая бутылочные этикетки, я пытался заарканить
динамическую тишину. Но с тишиной не клеилось: справа зашел жаркий спор о
сальниках в кривошипе "бумера", слева травили вышедшие в тираж анекдоты.
Обернувшись в очередной раз проведать столик, я заметил девушку, стоящую у
входа в танцзал. Теребя соломинку в мохито, незнакомка смотрела в мою
сторону и улыбалась. Скорее безадресная улыбка - так, хорошее настроение у
птички, - решил я и, не желая показаться назойливым, перевел взгляд на
стеллаж с пойлом: надо было еще дочитать Jonny Walker'a. Делая вид, что
поглощен этикетками, на самом деле я неотвязно думал о ней: какая смешная
и... странная: допотопная блузка в клеточку, совсем не клубный фасон. Спустя
время я снова будто невзначай посмотрел в сторону "клетчатой". Она все так
же стояла, сложив руки на груди, вот только улыбки как не бывало. Теперь я
не сомневался: девушка смотрит именно на меня. Не улыбается, но все равно
выглядит трогательно-забавно: челка девочки-подростка, янтарно-карие
глаза... Прелесть - такие вот глаза.
Никогда не знаешь, как вести себя в подобных ситуациях. Кажется, что ни
сделай, все будет невпопад. Улыбнуться в ответ, наверное, самое
естественное. Но хоть ты тресни, не обучен я улыбаться симпатичным
незнакомкам. "Сделать ручкой" - фамильярщина. Откровенно проигнорировать?
Это ход. Так сказать, для интриги. Но с ней не хотелось затевать подобные
игры. Глаза незнакомки выглядели слишком невинно для многоходовок
замысловатого флирта. Пока голова соображала, что предпринять, нетерпеливое