"Гай Саллюстий Крисп. Отрывки " - читать интересную книгу автора

но в то же время исключительная отделка и красота фразы. Благодаря этим
достоинствам языка Саллюстий уже вскоре после смерти заслужил названия:
"соперник греков" (Веллей Патеркул), "первый из всех историков Рима"
(Марциал, XIV, 191), "самый блестящий писатель римских деяний" (Тацит,
Анналы, III, 30). Квинтилиан восхваляет Саллюстия, и даже его враги,
например Ливий, упрекая его "за обезьянничанье с Фукидида", широко
пользуются его материалом и его выражениями. В средние века его много
читали - на это указывает большое количество рукописных текстов его
произведений. В эпоху Возрождения не очень увлекались Саллюстием, - тогда
велико было обаяние Цицерона и Ливия; но мы знаем, что сочинения Саллюстия
были, например, в библиотеке Петрарки.
Русский перевод: "Заговор Катилины" и "Югуртинская война" - Н. Б.
Гольденвейзера, в изд. Сабашниковых (М., 1916); "Заговор Катилины" - С. П.
Гвоздева в книге "Заговор Катилины" ("Academia", 1934).


ЗАГОВОР КАТИЛИНЫ


[ВВЕДЕНИЕ]

Все люди, одушевленные стремлением возвыситься над животным миром
вообще, нравственно обязаны приложить наибольшую энергию к тому, чтобы не
пройти своего жизненного пути и молчаливом бездействии, подобно скотам,
самой природой созданным с поникшей головой и подчиненным низменным животным
инстинктам. Но дело в том, что наша человеческая сущность вообще слагается
из духа и тела, дух у нас повелевает, тело скорее подчиняется; духовной
стороной мы входим в общение с богами, телесной - с животными вообще.
Тем более правильным кажется мне для человека созидать свою славу на
работе своего интеллекта, а не на проявлениях грубой физической силы, и так
как наслаждение самой жизнью для нас кратковременно, тем паче должны мы
оставить по себе наивозможно долгую память. Ведь прославиться можно
богатством и красотой, но слава эта бренна и преходяща, тогда как
нравственная доблесть окружена вечным сиянием.
Правда, долго и упорно спорили люди, чем больше преуспевает военное
дело, физической ли силой или доблестью духа. Бесспорно, всякому начинанию
предшествует размышление, а по зрелом размышлении необходимо благовременное
исполнение: одно без другого не имеет силы, и оба нуждаются во взаимной
поддержке. Вот почему в древние времена цари (так назывались на земле первые
носители власти) поступали различно: одни развивали интеллект, другие -
телесную природу; притом тогда еще люди жили, не зная пагубных вожделений:
каждый вполне довольствовался только своим. Но вот в Азии Кир, а в Греции
лакедемоняне и афиняне начали покорять своей власти отдельные города и целые
народы, стали свое властолюбие полагать руководящим началом в своих военных
действиях, а наивысшую власть считать идеалом славы, - и тогда ценой
пережитых опасностей и понесенных трудов люди убедились, что и в военном
деле первенство принадлежит интеллекту. И все же: если бы духовная доблесть
царей и полководцев имела одинаковое значение и приложение как в области
мира, так и в военных действиях, дела человеческие шли бы ровней и
постояннее: мы не были бы свидетелями того разброда, тех перемен, того