"Агата Кристи. Бремя любви" - читать интересную книгу автора

с ним пришло чувство свободы и раскованности.
Особенно нравилось Ширли последнее слово - оно означало качество,
которое ее восхищало.
В Белбери раскованности нет, все тесно связаны между собой.
А еще в Белбери слишком много семейной солидарности. У всех в Белбери
есть корни. Все здесь - чьи-нибудь.
Последние слова несколько смущали Ширли, но она подумала, что они
хорошо выражают ее мысль.
А Генри определенно не принадлежит никому. Самое большее, чем он
может быть, - это чьим-то племянником, да и то его тетка, может быть, не
родная, а так, свойственница.
"Нелепо, конечно, - рассуждала Ширли. - Само собой, у Генри должны
быть отец и мать, как у всех, и где-то у него есть дом". Но она решила,
что родители его умерли молодыми в неизвестной части света. А может быть,
его мать постоянно живет на Ривьере и сменила множество мужей.
"Забавно, - опять сказала себе Ширли. - Про Генри не знаешь самого
основного. Не знаешь даже его фамилии или хотя бы кто его сегодня привел".
Но она чувствовала, что это характерно для Генри: про него ей ничего
не должно быть известно. Так он и должен был появиться - загадочный,
непонятного происхождения, - а потом скрыться, и никто так никогда и не
узнает, как же его фамилия или хотя бы чей он племянник. Просто красивый
молодой человек с завлекательной улыбкой, который замечательно играет в
теннис.
Ширли понравилась его бесцеремонность; когда Мери Крофтон задала
вопрос: "Как же мы будем играть?" - Генри тут же ответил:
- Я буду играть с Ширли против вас.
Она была уверена, что Генри всегда поступает так, как хочет.
Она его спросила: "Вы к нам надолго?" - и он туманно ответил: "О, я
пока не задумывался".
Он не предложил встретиться еще раз.
Ширли нахмурилась. Она бы хотела, чтобы предложил.
Она взглянула на часы и прибавила шагу. Она здорово опаздывает. Не то
чтобы Лаура рассердится. Лаура никогда не сердится. Лаура - ангел...
Показался дом. Построенный в раннегеоргианском стиле, он был
красивым, но казался несколько кособоким - как она понимала, по той
причине, что некогда пожар уничтожил одно крыло, и его так и не
восстановили.
Невольно Ширли замедлила шаги. Почему-то сегодня ей не хотелось
домой. Не захотелось снова оказаться в четырех приветливых стенах, где
свет вечернего солнца падает на поблекшую ситцевую обивку. Там так тихо и
мирно; там будет Лаура - с приветливым лицом, с внимательным, оберегающим
взглядом, и Этель, громыхающая тарелками. Теплота, любовь, защита, дом...
Это и есть самое ценное в жизни? И все это принадлежит ей, без всяких
усилий или желания с ее стороны, и все это давит...
"Однако как странно я все это представила, - подумала Ширли. - Давит?
- На меня? Что, Господи прости, я имела в виду?"
Но она так чувствовала. Давление - постоянное, неослабное давление.
Как рюкзак, который она однажды тащила на пешей прогулке. Сначала его не
замечаешь, но постепенно он дает о себе знать, прижимает, врезается в
плечи, наваливается на тебя. Бремя...