"Агата Кристи. Бремя любви" - читать интересную книгу автора - Ваш скепсис кажется очень странным.
- Это лишь признание огромных трудностей на этом пути. - Неужели это так трудно? Человеку всегда хочется, чтобы ему помогли. - О да, мы склонны верить, что каким-то загадочным образом другие могут добыть для нас то, чего сами мы не можем - или не хотим добыть для себя. - Сочувствие - и вера, - серьезно сказал Уайлдинг. - Верить в лучшее в человеке - значит вызвать это лучшее к жизни. Люди отзываются на веру в них. Я в этом неоднократно убеждался. - И по-прежнему убеждены? Уайлдинг вздрогнул, будто задели его больное место. - Вы можете водить рукой ребенка по листу бумаги, но, когда вы отпустите руку, ребенку все равно придется учиться писать самому. Ваши усилия могут только задержать развитие. - Вы пытаетесь разрушить мою веру в человека? Ллевеллин с улыбкой ответил: - Я прошу вас иметь жалость к человеческой натуре. - Побуждать людей проявлять лучшие... - Значит заставлять их жить по очень высоким стандартам, стараться жить сообразно вашим ожиданиям, значит быть в постоянном напряжении. А излишнее напряжение приводит к коллапсу'. - Так что же, рассчитывать на худшее в людях? - язвительно спросил Уайлдинг. - Приходится признать такую возможность. - И это говорит служитель религии! - Христос сказал Петру, что тот предаст его трижды, прежде чем прокричит петух. Он знал слабость Петра лучше, чем знал это сам Петр, но любил его от этого не меньше. - Нет, - с силой возразил Уайлдинг. - Не могу с вами согласиться. В моем первом браке, - он запнулся, но продолжал, - моя жена - она была прекрасная женщина. Она попала в неудачные обстоятельства; все, что ей было нужно, - это любовь, доверие, вера. Если бы не война... Что ж, это одна из маленьких трагедий войны. Меня не было, она была одна, попала под дурное влияние. Он помолчал и отрывисто добавил: - Я ее не виню. Я допускаю: она жертва обстоятельств. Но в то время я был сражен. Я думал, что никогда не оправлюсь. Но время лечит... Он сделал жест. - Не знаю, зачем я вам рассказываю историю своей жизни. Лучше послушаю вашу. Вы для меня нечто абсолютно новое. Хочу знать все ваши "как" и "почему". На том собрании вы произвели на меня сильное впечатление. Не потому, что вы повелевали аудиторией - это и Гитлер умел. Ллойд Джордж умел. Политики, религиозные лидеры, актеры - все могут это в большей или меньшей степени. Это дар. Нет, меня интересовал не производимый вами эффект, а вы сами. Почему это дело казалось вам стоящим? Ллевеллин медленно покачал головой. - Вы спрашиваете то, чего я сам не знаю. - Конечно, тут сильная религиозная убежденность. - Уайлдинг говорил с |
|
|