"Агата Кристи. Бремя любви" - читать интересную книгу автора

стороны, поэтическая натура - из Уэльса, да и голос оттуда же.
Убедительная картина творчества: страх, неуверенность, пустота, затем
вдруг прилив сил, а после него слабость, опустошение.
Он помолчал, потом спросил:
- Не расскажете, что было дальше?
- Рассказать осталось немного. На следующий день я пошел к Кэрол. Я
сказал ей, что не буду врачом, а стану проповедником. Сказал, что надеялся
жениться на ней, но должен оставить эту надежду. Она не поняла. Она
сказала: "Врач делает столько же добра, сколько священник".
Я сказал, что дело не в том. Мне приказано свыше, и я должен
подчиниться. Она сказала - чепуха, что ты не можешь жениться, ты же не
католический священник. А я сказал: "Все, что во мне есть, должно
принадлежать Богу".
Она не понимала - да и как бы она могла понять, бедное дитя? В ее
словаре и слов-то таких не было. Я пошел к матери, попросил ее быть доброй
к Кэрол и умолял понять меня. Она сказала: "Я понимаю. У тебя не осталось
ничего, что бы ты мог дать женщине", а потом в ней что-то сломалось, она
заплакала и сказала: "Я знала, я всегда это знала, в тебе было что-то
особенное, не как у других. Ах, как это тяжело для жен и матерей!"
Она сказала: "Если бы ты ушел к женщине, это был бы нормальный
жизненный путь, я могла бы подержать на руках твоих детей. Но таким путем
ты уходишь навсегда".
Я уверял ее, что это не так, но мы оба знали, что, в сущности, так
оно и есть. Человеческим связям.., им суждено рваться.
Уайлдинг заерзал.
- Вы должны простить меня, но я не могу считать, что это жизненный
путь. Любовь к человечеству, жалость к человечеству, служение
человечеству...
- Я же не о жизненном пути говорю! Я говорю, что человек оказывается
выделен - человек, который в чем-то превосходит собратьев, и в то же время
он меньше их, и всегда об этом должно помнить: что он бесконечно меньше,
чем они.
- Ну, я уже совсем перестал вас понимать.
Ллевеллин тихо проговорил скорее себе, чем собеседнику:
- Есть, конечно, опасность, - об этом забыть. Ко мне Бог был
милостив, как я теперь понимаю. Я был во время спасен.


Глава 6


Последние слова слегка озадачили Уайлдинга. С оттенком смущения он
сказал:
- Вы очень добры, что рассказали мне, что с вами было. Поверьте, с
моей стороны это не было простым любопытством.
- Я знаю. Вы действительно интересуетесь каждым человеком.
- А вы необычный человек. Я читал в периодике сообщения о вашей
карьере. Но меня интересовало не это.
Детали касаются всего лишь фактической стороны дела.
Ллевеллин кивнул. Он все еще был во власти воспоминаний. Он вспомнил