"Агата Кристи. Бремя любви" - читать интересную книгу авторастороны, поэтическая натура - из Уэльса, да и голос оттуда же.
Убедительная картина творчества: страх, неуверенность, пустота, затем вдруг прилив сил, а после него слабость, опустошение. Он помолчал, потом спросил: - Не расскажете, что было дальше? - Рассказать осталось немного. На следующий день я пошел к Кэрол. Я сказал ей, что не буду врачом, а стану проповедником. Сказал, что надеялся жениться на ней, но должен оставить эту надежду. Она не поняла. Она сказала: "Врач делает столько же добра, сколько священник". Я сказал, что дело не в том. Мне приказано свыше, и я должен подчиниться. Она сказала - чепуха, что ты не можешь жениться, ты же не католический священник. А я сказал: "Все, что во мне есть, должно принадлежать Богу". Она не понимала - да и как бы она могла понять, бедное дитя? В ее словаре и слов-то таких не было. Я пошел к матери, попросил ее быть доброй к Кэрол и умолял понять меня. Она сказала: "Я понимаю. У тебя не осталось ничего, что бы ты мог дать женщине", а потом в ней что-то сломалось, она заплакала и сказала: "Я знала, я всегда это знала, в тебе было что-то особенное, не как у других. Ах, как это тяжело для жен и матерей!" Она сказала: "Если бы ты ушел к женщине, это был бы нормальный жизненный путь, я могла бы подержать на руках твоих детей. Но таким путем ты уходишь навсегда". Я уверял ее, что это не так, но мы оба знали, что, в сущности, так оно и есть. Человеческим связям.., им суждено рваться. Уайлдинг заерзал. путь. Любовь к человечеству, жалость к человечеству, служение человечеству... - Я же не о жизненном пути говорю! Я говорю, что человек оказывается выделен - человек, который в чем-то превосходит собратьев, и в то же время он меньше их, и всегда об этом должно помнить: что он бесконечно меньше, чем они. - Ну, я уже совсем перестал вас понимать. Ллевеллин тихо проговорил скорее себе, чем собеседнику: - Есть, конечно, опасность, - об этом забыть. Ко мне Бог был милостив, как я теперь понимаю. Я был во время спасен. Глава 6 Последние слова слегка озадачили Уайлдинга. С оттенком смущения он сказал: - Вы очень добры, что рассказали мне, что с вами было. Поверьте, с моей стороны это не было простым любопытством. - Я знаю. Вы действительно интересуетесь каждым человеком. - А вы необычный человек. Я читал в периодике сообщения о вашей карьере. Но меня интересовало не это. Детали касаются всего лишь фактической стороны дела. Ллевеллин кивнул. Он все еще был во власти воспоминаний. Он вспомнил |
|
|