"Агота Кристоф. Вчера " - читать интересную книгу авторатам, в жидкой грязи, посреди леса. Он вызвал "скорую", и меня отвезли в
больницу. Я даже не очень продрог, всего лишь вымок до нитки. Проспал ночь в лесу, только и всего. Нет, я не умер, но заполучил тяжелейшую, почти смертельную бронхопневмонию. Мне пришлось пролежать в больнице полтора месяца. Когда я избавился от этой легочной хвори, меня перевели в психиатрическое отделение, так как я пытался покончить жизнь самоубийством. Я был рад, что нахожусь в больнице, - не хотелось возвращаться на фабрику. Здесь было хорошо, здесь за мной ухаживали, я мог спать сколько угодно. Да еще еда - можно было выбрать любое из нескольких меню. Я мог даже курить в маленькой приемной. И когда беседовал с врачом, мне тоже разрешалось курить. - Нельзя описать свою смерть. Так сказал мне психиатр, и я с ним согласился: верно, когда человек умер, он писать не может. Но в глубине души я уверен, что могу описать что угодно, даже если это невозможно и неправдоподобно. Вообще-то большей частью я довольствуюсь тем, что пишу мысленно. Так оно легче. В голове все прокручивается без малейших проблем. А вот стоит начать писать на бумаге, как мысли путаются, искажаются и все написанное звучит фальшиво. По вине слов. Я пишу всюду, где бы ни находился. Пишу по дороге к автобусу, пишу в автобусе, в мужской раздевалке, возле станка. Досадно, что я пишу не то, что следовало бы писать; я пишу как бог на душу положит, такое, чего никто не может понять, чего я и сам не понимаю. По я спрашиваю себя: зачем я все это понаписал? Для кого и с какой целью? Психиатр спрашивает меня: - Кто такая Лина? - Лина - всего лишь вымышленный персонаж. Она не существует. - А тигр, пианино, птицы? - Обычные кошмары. - И вы решили умереть из-за этих своих кошмаров? - Если бы я решил умереть всерьез, то сейчас был бы уже мертв. А мне просто захотелось отдохнуть. Я больше не мог выносить эту жизнь - фабрику и все с ней связанное, отсутствие Лины, отсутствие надежды. Вставать в пять утра, идти... нет, мчаться по улице, чтобы успеть на автобус, сорок минут трястись в автобусе, выходить в "четвертой деревне", между фабричными стенами. Торопливо натягивать серый халат, пробивать табель в толкучке под часами, бежать к станку, включать его, просверливать дырку в детали как можно быстрее, и сверлить, сверлить, сверлить одну и ту же дырку в одной и той же детали, десять тысяч дырок за день, чем больше, тем лучше, ибо от этой скорости зависят наша зарплата и наша жизнь. Врач говорит: - Такова реальность рабочей жизни. Будьте довольны, что вообще имеете работу. А сколько людей осталось безработными! Что же касается Лины... Вас каждый день навещает юная прелестная блондинка. Может быть, ее-то и зовут Линой? - Нет, ее зовут Йоланда и никогда не будут звать Линой. Я твердо знаю, что это не Лина. Она не Лина, она Йоланда. Какое дурацкое имя, не правда ли? |
|
|