"Милли Крисуэлл. Беда с этой Мэри " - читать интересную книгу автора

Способность надеть джинсы и застегнуть молнию без необходимости лечь
плашмя на кровать и затаить дыхание была мечтой Мэри и, по ее
представлениям, почти что раем. Ей не хотелось стать тощей и костлявой. Ей
хотелось только легко и свободно застегивать молнию. И она прекрасно
сознавала, что едва ли сможет это делать, если будет есть шоколадные
вафельные трубочки, пусть даже это был последний изобретенный ею рецепт
деликатеса. Но сейчас ей было все равно.
- Lascia la bambina solo (Оставь девочку в покое (ит.). - Здесь и далее
примеч. пер.), София, - сказала бабушка Мэри, не скрывая своей неприязни к
невестке. - Она не оправилась от ужасного удара. А у тебя нет сердца, если
ты не понимаешь этого. - Бабушка помолчала и добавила, обращаясь к Мэри: -
Хочешь вкусного крема, девочка?
Обычно Мэри не позволяла втягивать себя в постоянные препирательства
между матерью и бабушкой. Между ними существовала классическая вражда
свекрови и невестки, в течение поколений отравляющая жизнь многим семьям.
Мэри подозревала, что это чувство возникло, уже когда свет очей Флоры
Руссо, ее сынок Фрэнк, привел в дом Софию, чтобы познакомить ее со своей
мамой.
Ни одна женщина не была достойна Флориного Фрэнка, и это не должно было
вызывать ни малейших сомнений. Поэтому София приняла критику спокойно и
мужественно и не пала под ее тяжестью.
В глубине души София знала, хотя и на смертном одре не призналась бы в
этом, что и для ее Джо не нашлось бы подходящей женщины на всем белом свете.
К счастью, старший брат Мэри стал священником. Поэтому, кем бы ни была
возможная и ни о чем не подозревающая невестка Софии, она избежала участи,
худшей, чем смерть.
Да и кто, будучи в здравом уме, вошел бы в семью, по сравнению с
которой даже Вито Корлеоне (Герой популярного романа Марио Пьюзо "Крестный
отец") показался бы вполне нормальным человеком?
Хотя Мэри не выносила постоянных препирательств бабушки и матери, она
ценила то, что бабушка принимала ее сторону в бесконечных перепалках,
возникавших между матерью и ею. В некотором роде они с бабушкой были
союзницами, и за долгие годы Мэри потеряла счет случаям, когда та
заступалась за нее.
В свои восемьдесят три женщина, передвигавшаяся, лишь опираясь на
палку, надевавшая очки с линзами в два дюйма толщиной, если у нее появлялась
охота вышивать тамбуром, носившая нижнее белье, походившее на расставленную
палатку и называемое ею "панталончиками", иной раз одерживала победу над
Софией, но давалась она ей нелегко, и эту победу можно было приравнять к
подвигу. София Руссо имела свое мнение почти по любому вопросу, особенно
если речь заходила о ком-нибудь из ее детей. Хотя Мэри нежно любила мать, ни
для кого не было секретом, что ни на один предмет их взгляды не сходились,
включая склонность Мэри экспериментировать с традиционными итальянскими
рецептами.
Если не считать того, что обе они не жалели времени на приготовление
теста. Они обе любили положить на зуб что-нибудь основательное.
Подмигнув старой леди, Мэри ответила:
- Спасибо, бабушка, но помощи не требуется.
Потом она язвительно улыбнулась матери, потянулась за следующей вафлей
и откусила от нее сразу половину, сознавая, что завтра, когда весы покажут,