"Милли Крисуэлл. Беда с этой Мэри " - читать интересную книгу автора

послушать Паваротти. Ты любишь оперу?
- Мама любит. У нее целая куча старых пластинок на семьдесят восемь
оборотов - Энрико Карузо и Марио Ланца.
- Правда? Как же она их слушает? Я хочу сказать - разве можно купить
подходящие иглы, не говоря уже о проигрывателе?
- У нее есть старая викторола, - сказал он, откусывая кусочек от своего
яичного пирожного. - Она все еще хорошо работает. Мама никогда ничего не
выбрасывает.
София говорила, что квартира Нины Сантини похожа на музей - столько там
всякого старья, но, возможно, она преувеличивала. Ее мать любила выдать
желаемое за действительное. Мэри долгие годы верила - потому что София
преподносила это как аксиому, - что если она будет ходить босиком или выйдет
из дома с мокрыми волосами, то непременно простудится. И хотя всем известно,
что простуда и грипп вызываются вирусами, Мэри, черт возьми, немедленно
заболевала, если нарушала эти предписания.
- Тебе нравится жить с матерью? - спросила она и тотчас же удивилась
своему вопросу, потому что ни одному человеку в здравом уме не могло бы это
понравиться. Мэри жила с родителями только потому, что это было легче, чем
становиться взрослой и справляться со сложностями реального мира.
Лу пожал плечами, будто этот вопрос не имел значения.
- Мама хорошо готовит. Я ей нужен. А после ее смерти я унаследую мясную
лавку и квартиру. Так что у меня нет причин жаловаться.
Его ответ удивил Мэри, и она не смогла этого скрыть.
- Но ведь это должно мешать твоей личной жизни, развлечениям.
Он улыбнулся, и она заметила, что Лу красив, как Алек Болдуин, точнее -
каким Алек был до того, как вкусил блаженство семейной жизни с Ким
Бессинджер и ужасно растолстел. Однако, когда до Лу дошел смысл ее вопроса,
он посмотрел на нее так, будто Мэри нарушила несуществующую одиннадцатую
заповедь: "Не блуди в доме матери своей".
- Для таких вещей есть отели. Я никогда не привел бы женщину домой. -
Лицо Лу приняло негодующее выражение. - Это было бы неправильным. Это
означало бы, что я не проявляю того уважения, какое сын должен питать к
матери. Понимаешь?
- Не говоря уже о том, что у вас стало бы слишком людно, - добавила
Мэри с улыбкой.
Эта ее попытка быть раскованной и свободной в речах оказалась
неудачной. Ее реплика упала как мертвая рыба весом в двести фунтов. Мэри
приложила отчаянные усилия, чтобы спасти положение:
- Ну, я просто...
Перегнувшись через стол и поражая ее внезапно вспыхнувшим в его глазах
алчным огнем, Лу положил свою огромную лапищу величиной с боксерскую
перчатку поверх ее маленькой руки, и ей так и не удалось сказать, как она
собиралась, что она вот-вот лопнет - так наелась. И Мэри подумала, что
начиная с завтрашнего дня будет покупать свободные брюки с широким
эластичным поясом.
- Пойдем к тебе, - сказал Лу и сжал руку Мэри так сильно, что от этого
пожатия поежился бы и Майк Тайсон.
- Позаботься обо всем.
- Обо всем?
"У Лу большая-пребольшая итальянская сосиска, которую он хотел бы