"Феликс Кривин. Фантастика-буфф (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

заменяла часы, летом тая, а зимой обрастая льдом, и опустил уши, давая
понять, что больше ничего он слышать не хочет.
- Напрасно вы отказались продать ему рыбу, - сказал Борвик. - Сразу
видно, что вы не коммерсант. Начнешь продавать рыбу, а там, глядишь, и
порох продашь, и все остальное, что сочтешь нужным. Ведь в торговле
главное что? Главное - не упустить покупателя.
Человек с планеты Земля вздохнул:
- Где его найдешь, покупателя? Такой товар... зачем его только
производили? Вот так производим, производим, завалим все склады, а сбывать
некуда... Вот, к примеру, на Ипсилоне Кассиопеи. Разума там столько, что
некуда девать, а разумных существ нет: разум существует в свободном
состоянии. Сначала я его не заметил, мне показалось, что планета
необитаема: вокруг были мертвые камни и скалы, которых никогда не касалась
жизнь. Я сел на камень, и вдруг странная мысль пришла мне в голову. Я
точно знал, что ее там не было, я ее не принес с собой, - значит, она
появилась на этой планете. "Смерть - это всего лишь форма задумчивости,
когда, отказавшись от легкомысленного движения, приобретаешь мудрую
неподвижность".
Камни и скалы вокруг были неподвижны, теперь я понял, что они не
мертвы, а всего лишь пребывают в задумчивости, и Разум, свободный, не
скованный ими Разум парил над ними и запросто общался со мной.
"Вы со мной не согласны?" - спросил Разум. Я ответил, что привык думать
иначе. "Это потому, что вы считаете движение единственной формой жизни, а
на самом деле это не так. Вечная неподвижность, вечная задумчивость - вот
наивысшее проявление высшего Разума".
Может быть, с точки зрения высшего Разума он рассуждал логично, хотя я
все же не был уверен, что это его, а не моя мысль. Когда вот так
непосредственно беседуешь с чистым Разумом, трудно определить, где его
мысль, а где твоя.
"А каков результат вашей мыслительной деятельности?" - спросил я.
"Деятельности? - Он удивился. - Это еще одна ошибка движущейся жизни.
Жизнь, пребывающая в движении, подчиняет и мысль движению, оставляя ей
лишь две возможности: созидания и разрушения. Движение целенаправлено, и
оно считает, что такой же должна быть и мысль. Но это неверно. Идеальная,
абсолютная мысль бесцельна, бездеятельна, и это делает ее бессмертной.
Потому что, когда движешься, неизбежно приходишь к концу".
Внезапно он заявил, чтобы я не вздумал делать ему какие-либо
предложения, что ни на какие сделки он не пойдет, поскольку он,
нематериальный Разум, не является лицом, материально ответственным. За
все, что происходит вокруг, в том числе и на нашей планете. Откуда он
знал, что я собираюсь делать ему какие-то предложения? Откуда он знал, что
происходит на нашей планете?
Он говорил, что руины возникают на месте здания, а там, где нет здания,
не может быть и руин. У него на планете никогда не будет руин, потому что
на ней никогда не было зданий. Впрочем, говорил он об этом без особенной
радости, потому что, видимо, тосковал по подлинной жизни. Потому и
старался выдать отсутствие жизни за какую-то особо мудрую жизнь... Вот до
чего довело его состояние вечной задумчивости... Разум, оторванный от
жизни, всегда направлен против жизни, и чем он разумней, тем изощренней он
отрицает жизнь...