"Феликс Кривин. Я угнал Машину Времени (Авт.сб. "Я угнал Машину Времени")" - читать интересную книгу автора

63-го в 41-й так просто не попадешь.
Юрек нажал на рычаг. Машина качнулась, задрожала и замерла.
- Что, не идет?
- Не идет. Потому что - приехали.
На календарифмометре значился год 1941-й.
- Как тебе удалось? Ведь Машина на это не рассчитана.
- Обычный технический недосмотр. Я кое-что поправил.
Он кое-что поправил! Революция в науке пятого тысячелетия - и это
называется: кое-что поправил.
- Юрек, тебя бы в наш век!
- Еще в один век? Еле до своего добрался... - Он положил руку мне на
плечо. - Ладно, Янек, прощай. Передай привет своему времени.
- Я пока здесь останусь. Зря я, что ли, учился воевать?
Юрек был не прочь вместе со мной повоевать, но он не знал, как быть с
Машиной. Он боялся, что Машиной может воспользоваться враг. Какой-нибудь
фашист может проникнуть на ней в будущее. В науке высказываются серьезные
предположения, что такие случаи имели место. Больше того, академик Гловач
утверждает, что фашизм в двадцатый век прибыл из средних веков, вероятно,
использовав Машины Времени легкомысленных и сердобольных туристов.
Академик Гловач требует большой осторожности в обращении с Машиной
Времени, особенно же предостерегает от того, чтобы подбирать по дороге
случайных пассажиров, ибо, говорит он, информация распространяется не
только в пространстве, но и во времени. Институт истории рассматривает
этот вопрос и, вероятно, перенесет фашизм из двадцатого куда-нибудь в
средние, а то и в древние века.
На шоссе прогремел взрыв, затем другой. Застрочили автоматы.
- Кажется, нас окружают...
- Нет, Юрек. Это мы прибыли раньше времени: сейчас на шоссе как раз
начался бой.
- Наш бой? Значит, мы подоспели вовремя.
Юрек подхватил автомат и побежал к шоссе. Я бросился за ним, прихватив
санитарный пакет, так как знал, что он понадобится.
Наша помощь была очень кстати. Тот Юрек остался один, он прикрывал
меня, того меня, отходившего в глубь леса. Я крикнул ему:
- Отходи, Юрек!
Мои слова подкрепил автомат нашего Юрека.
Тот Юрек продолжал вести бой, и тогда наш Юрек, побоявшись, что его
могут прихлопнуть прежде времени, крикнул:
- Тебе приказано: отходи!
Но теперь уже отходили немцы. Увидев, что появилось подкрепление, они
попрыгали в уцелевшие машины, и вскоре шоссе опустело.
- Юрек! - позвал я того Юрека. Он не ответил.
Я распечатал санитарный пакет и перевязал Юреку рану.
- Ладно, пусть дальше сам выкарабкивается, - сказал наш Юрек, и в
словах его была единственно оправданная жестокость: жестокость к себе.
Не желая опережать события, которые мы и без того достаточно опередили,
мы двинулись вдоль шоссе, оставив на произвол судьбы и Машину Времени, и
меня, уже стоящего возле нее, и раненого Юрека, который все-таки поднялся
с земли и теперь шел, цепляясь за встречные деревья. Мы уходили все дальше
от событий, которые развертывались позади нас и в которых мы уже однажды