"Феликс Кривин. Я угнал Машину Времени (Авт.сб. "Я угнал Машину Времени")" - читать интересную книгу автора

Машиной исчез, и не было возможности осуществить меру наказания. Хотя
тогда это делалось без задержки: незадолго до этого был сожжен на костре
Ян Гус, вслед за ним был сожжен Иероним Пражский... Дальше подсудимый
рассказывал то, что всем известно из истории, утверждая, однако, что был
свидетелем этих событий. Десять лет он проскитался в чужом времени, после
чего опять появился приговоренный Шмит - на этот раз уже из 4129 года - и
помог ему добраться в 1924 год. И опять Шмит так быстро исчез, что не было
никакой возможности привести приговор в исполнение.
Конечно, у суда не было и тени сомнения, что обвиняемый был завербован
приговоренным и в течение десяти лет действовал в пользу Советской России.
До полного признания его держали в тюрьме, а в дальнейшем след его
затерялся.
- И вот теперь вы прибыли из сорок второго века. Добро пожаловать, мы
давно вас ждем... - он вздохнул с облегчением, завершая затянувшийся
разговор. - Отдыхайте пока. Скоро за вами приедут.
Скоро... Я не знаю, какое сегодня число: седьмое, восьмое или девятое.
Возможно, сегодня - последнее для меня число. Человек с годами жизни
4092-1941 сегодня, возможно, окончит свой жизненный путь, который никто
никогда не сможет измерить.


Я слишком много знал, Анна. Я тебе об этом не говорил, а если бы и
сказал, ты бы все равно не поверила, но с самого начала, когда я лишь
только пришел в отряд, я уже знал, что с ним будет. Я знал, что Вацек
предаст отряд (правда, тогда еще не знал, что именно Вацек), знал, что
последний день вашей жизни - девятое сентября. И никуда от этого не уйти,
потому что для меня история уже совершилась, потому что я человек из
других времен, - ты помнишь, я тебе говорил, но ты не поверила. Ты и
теперь не поверишь, потому что ни о чем не узнаешь. Ты будешь считать не
Вацека, а меня предателем. И если нам придется умирать вместе, ты не
посмотришь в мою сторону, а если посмотришь, то плюнешь мне в лицо. И все
вы, мои друзья, заклеймите меня последним проклятием, вы, кого я любил
так, как не любил никого в моем сорок втором веке. Впрочем, уже не моем.
Для меня этот век так же недостижим, как для вас, потому что мне в него
уже не вернуться...
История останется недописанной. И никто не узнает о подвигах Юрека и о
предательстве Вацека, мне-то известно, что имена их не сохранятся. Если б
я мог как-то передать, сообщить каким-то образом эти сведения. Было бы
легче умереть, знал бы, что жил не напрасно.
Профессор Посмыш, ваш аспирант ничего не сделает для науки. Вы всегда
говорили, что в науке нет легких путей, - Машина Времени - это легкий
путь, но кончается он для меня очень трудно.
Ночь, всего лишь одна короткая ночь среди веков и тысячелетий, но как
долго она тянется... Может, время выбросило меня из себя - и я обречен
жить вне времени, потому что никакое время меня не примет? Что может быть
хуже этой бесприютности - во времени, а не в пространстве?.. Мне никогда
не увидеть света, вокруг меня всегда будет ночь...
Нет. Я шестнадцать дней был в отряде и делал то, что делали все. Я
убивал фашистов, я научился их убивать, чтобы избавить двадцатый век от
средневековья. Значит, я не был чужим в этом веке, почему же он от меня