"Феликс Кривин. Передача мыслей на расстояние и обратно (Авт.сб. "Я угнал Машину Времени")" - читать интересную книгу автора

колеблющимся фонарем: то одна веточка высветится, то другая. И не узнать,
что у них там, в тени: какие мысли, какие настроения. Вся их открытость от
верхнего света: как фонарь повернется, какой бросит луч. Люди - только
блики в глубине ночи, как волны под луной: поднимется большая волна, а
высветится маленьким бликом. Маленькая же может высветиться большим. И не
поймешь в темноте, какая там из них больше.
Это - в темноте. А на свету Степкин жил дворе, как остальные соседи:
как Александр Иванович П., как тетя Женя и ее муж, алкоголик и мечтатель
Хренопуло. Всякий раз, расставшись с очередной женой, он возвращался в
этот дом - к своему детству, к своей юности и к своей любви, которую
осуществить не мог, и не только потому, что в этом случае ему пришлось бы
стать Хренопуло, а становиться Хренопуло не хотелось, - но он не мог
позволить себе открытой жизни при столь закрытой профессии. Он мечтал о
конспиративной квартире, в которой можно жить с конспиративной женой,
воспитывать конспиративных детей... Но тетю Женю слишком хорошо знали в
городе, потому что она работала в гастрономе.
Вот и все, что можно узнать о Степкине. Маленькой его слабостью была
его большая любовь, а в остальном это был феноменальный человек,
передавший на расстояние больше мыслей, чем передал Сократ всем своим
ученикам, хотя передавал их в одно-единственное учреждение.
А какая слабость была у Александра Ивановича П.? У этого поистине
государственного ума, способного принимать поистине государственные
решения, была слабость, о которой можно догадаться, если намекнуть, что
была она связана с любовью к прекрасному в сочетании с любовью к хорошим
деньгам.
Нет, он не спекулировал картинами и не пел в эстрадном ансамбле, он не
поставлял девочек в зарубежные дома благородных девиц.
Александр Иванович шил лифчики, отдавая дань красоте и принимая дань за
работу.
Это была его вторая, древнейшая профессия, потому что занимался он ею с
юных лет, и первой своей профессией он стал заниматься намного позже.
В первой, основной профессии Александра Ивановича не было ничего
интересного ни с точки зрения эстетической, ни с точки зрения
материальной, поэтому и говорить о ней ни к чему. А вот вторая, древнейшая
была его вечной слабостью и вечной любовью.
Многие считают, что эта работа не для мужчин, но Александр Иванович
отдавался ей с увлечением. Он умел так снять мерку, что создавалось
впечатление, будто это вовсе и не работа, а нечто более возвышенное,
окрыляющее, хотя крыльям положено расти с другой стороны.
Все это началось давно, еще в молодости, когда Александр Иванович
ухаживал за своей невестой. Он приходил к невесте, и она засаживала его
шить лифчики. Сначала он не умел, да и мысли были совсем не об этом, но
она ему объяснила, показала, работа оказалась довольно простой. На первых
порах он пришивал пуговицы, потом еще что-то пришивал, и лишь тогда, когда
научился пришивать, невеста ему доверилась.
Так они сидели все вечера и шили лифчики. "Может, на диване посидим?" -
предлагал Александр Иванович, опасаясь, что его неправильно поймут, но и
не желая, чтоб его поняли правильно. "Посидим! - отзывалась его любимая. -
Нам это сидение не меньше пяти рублей обойдется!"
Время было действительно - прямо золотое. Час - два рубля. Сидеть в