"Анатолий Краснопольский. Четыре тысячи историй (Повесть о военных медиках)" - читать интересную книгу автора

- Отдаю кожу, сколько прикажете.
Стучали больные, заходили медсестры, и, пряча в платочек слезы,
предлагала свою помощь старенькая нянечка.
Потом в кабинет вошла девушка-практикантка. Пересохшими от волнения
губами опа умоляла:
- Ради бога, возьмите мою кожу... Мне двадцать лет... Чем моложе ткань,
тем больше шансов, что она приживется.
Она говорила еще о чем-то, приводила какие-то аргументы, по он не
вдумывался в их смысл, он просто сказал и ей:
- Спасибо.
Ясников был весь в лоскутах, он превращался в "шахматного" человека. И
через месяц встал. И пошел туда, где дважды рождался заново. Нина
Васильевна показывала ему наркозный аппарат, аппарат искусственного
дыхания. Он осторожно трогал их ладонями, трогал дрожащей, еще слабой
рукой стол, на котором лежал, ощупывал трубки, кронштейны и долго стоял у
окна, в которое заглядывали киевские каштаны...
Полковник Костин вновь положил конверт на стол.
Неожиданно дверь открылась. Вошел снова майор Коваленко. Его халат на
груди был забрызган капельками крови, а сам он был розовый, как после
парилки.
Усталым движением руки он взял из пепельницы свою недокуренную
папиросу, прикурил, глубоко раз-другой затянулся и сказал замполиту:
- Скоро кончаем. Все идет нормально. Гарантирую.
И вышел.
Глядя ему вслед, полковник Костин подумал: "Смотри, какой стал!
"Гарантирую"... Л был ведь совсем несмышленышем. Дальше учебника ничего не
видел". Помнится, как-то замполит зашел сюда в кабинет. Василий Петрович
сидел на диване в одной майке, широко расставив ноги и опустив руки вниз,
словно держал перед собой невидимую удочку. Руки отяжелели.
Семь часов он держал их на весу. А перед ним стоял Коваленко.
- Ну, ну, дальше, - говорил Максимов.
- О чем? - не понял ординатор.
- Ты что-то об узкой специализации хотел сказать?
- А я сказал.
- Но ты хоть объясни, что это значит?
Коваленко усмехнулся:
- Да об этом везде и всюду говорят.
- Договорились до того, - глядя на вошедшего замполита, сказал
Максимов, - что в сутолоке поликлиники пациент порой сам вынужден решать,
куда ему нести больное ухо, куда горло, куда нос.
Острая шутка понравилась всем, но Коваленко всетаки возразил:
- Узкая специализация имеет и свои достоинства.
Максимов вскочил с места:
- И совершенно очевидно, что у многих она отняла ответственность. Это
мое, а это не мое. Удел узко мыслящих людей и просто лентяев.
"Еретик, - подумал о своем шефе ординатор. - Да он же против того, что
сейчас стало нормой".
Максимов усадил полковника Костина в кресло, а сам продолжал. Он
говорил о человеке со сморщенным саквояжем, в маленьком пенсне и с
огромными часами, которые он вытаскивал из кармана за цепочку, когда