"Анатолий Краснопольский. Четыре тысячи историй (Повесть о военных медиках)" - читать интересную книгу автора

чувствует себя нормально. Отдыхайте, Василий Петрович.
Он с аппетитом ел утку с яблоками, салат, пил вкусный горячий чай.
Потом встал, подошел к фортепьяно.
Играл тихо, изредка прерываясь и оглядывая свои руки.
"Все ли нормально у Ясникова, все ли нормально?" - врывалось в его
мысли, которых никак не вытесняли ни звуки пианино, ни голос Светланы
Николаевны, звучавший сегодня особенно приподнято и вдохновенно. Она пела
старинный русский романс "Гори, гори, моя звезда". Мелодия навевала
грусть, она была созвучна его настроению. Он и здесь, в гостях, продолжал
искать лихорадочно и горячо, лишь внешне оставаясь спокойным.
- Людочка, - сказал он, как только Светлана Николаевна спела романс, -
аплодируй подруге, она природная певица.
Это был хороший и нужный вечер. Прощаясь с хозяевами, Василий Петрович
попросил:
- Миша, приходи завтра в отделение к десяти.
- А ты пустишь меня в операционную?
- Конечно, нет. Но ты приходи, посидишь там у меня в "предбаннике".
- Посижу, - пообещал полковник Костин.
И снова они шли с женой извилистой улицей мимо кинотеатра. Людмила
Ивановна ласково взяла мужа под руку:
- Не надо метаться, Василий. Все будет хорошо.
- Не надо, - сказал он твердо.
...В окно операционной хлынул утренний свет, и от смешения его со
светом бестеневых ламп казалось, что в комнате повис туман.
- Пульс? - спрашивает хирург.
- Падает...
Почему с введением наркоза падает пульс? Нет ли тут какой-то затаенной
злой закономерности? Накаиупг Василий Петрович советовался с известным
анестезиологом, нс ошибся ли он в выборе наркоза. "Ошибки нет", - замерял
седовласый профессор. Но почему же снова все повторяется?
Хирург хотел было отложить операцию, как вдруг сердце Ясникова вновь
остановилось. В операционной наступило молчание. Оно было тягостнее
прежнего. Сегодня уже никто ни на что не мог надеяться. Казалось, все было
исчерпано. Но нет, не все! В запасе оставалась сила духа хирурга, его
неиссякаемая фантазия. "Четыре минуты, четыре минуты", - стучало в висках.
Василий Петрович встал на табурет и начал массировать грудь Ясникова,
вминая ребра до самого позвоночника. И сердце забилось! Он встретил
радостные глаза коллег, но не осветил на их веселость, считая ее
преждевременной: ведь операцию по пересадке кожи вновь пришлось отложить.
Василий Петрович набрал номер телефона профессоpa, но передумал,
положил трубку, едва услышав молоденький голосок секретарши: "Приемная..."
- И все-таки ошибка есть, - сказал он полковнику Костину, который сидел
здесь все эти часы. - Понимаешь, ожоговые больные реагируют на наркоз
совсем не так, как люди, получившие травму иного характера.
- Значит, дело в выборе наркоза, - раздумывая, произнес полковник
Костин. - Вот это и есть та самая страница, которую тебе предстоит сегодня
написать.
Хирург читает, ищет, сопоставляет все применяемые ныне наркозные
препараты. В составе каждого из них присутствуют элементы, с которыми
неумолимо вступают в "конфликт" белковые вещества. Значит, нет ответа?