"Антон Краснов. Семь отмычек Всевластия " - читать интересную книгу автора

Старик на лавке раздул ноздри и, вдохнув водочный аромат, произнес, не
открывая глаз, вернее, одного-единственного глаза:
- Да, Альдаир, это поможет.
- Есть у вас еще такой же сосуд? - надменно спросил белокурый,
поднимаясь во весь рост и едва не задевая головой притолоку.
Афанасьев пожал плечами, а сержант Васягин бросился к холодильнику и
выволок оттуда целый ящик водки. Евгений принял у него спасительное
лекарство и передал белокурому, поименованному стариком в шляпе Альдаиром:
- Так бы сразу и сказали, что водка нужна. Мы тоже этим все хвори
преимущественно лечим. Я же говорил...
Его не слушали. Блондинистый атлет Альдаир бережно приподнял старика на
лавке и протянул ему бутылку водки.
И тут началось самое интересное.
Старик, растянувшийся на лавке с видом Карлсона, бормочущего о том, что
он самый больной в мире человек, споро облапил бутылку, показавшуюся
удивительно хрупкой и маленькой в этой огромной красной лапище. И, одним
неуловимым движением челюстей отхватив горлышко и выплюнув то, что от него
осталось (стеклянную труху!), на пол, вторично поднес изуродованную бутыль
ко рту.
Водка, клокоча и завиваясь спиралями, полилась в глотку, а в голове
охреневшего Афанасьева, точно так же клокоча и завиваясь спиралями, потекли
обрывки мыслей: сборная алкоголиков и борцов-тяжеловесов сумасшедшего
дома... белая горячка... чего это нам сегодня подсунули на правах водки
"Кристалл"?
Старик выхлестал бутылку за считаные секунды, а потом приподнялся с
лавки и, протянув длиннейшую клешневатую руку, схватил вторую бутылку и
отправил ее вслед за первой. С непринужденностью и одновременно жадностью, с
которыми обычно утоляют жажду в пору июльской жары каким-нибудь невинным
квасом.
После того как все рекорды алкоголизма пали - даже в глазах сержанта
Васягина, в свое время работавшего в медвытрезвителе и повидавшего
просто-таки титанов и гигантов, Рембрандтов и Гоголей пьянки, - старик в
шляпе изменил свое положение на лавке, а потом и вовсе сел.
Его пергаментное лицо, испещренное глубокими морщинами, на глазах
разгладилось, просветлело и приобрело осмысленный вид. Он расправил плечи, и
Афанасьев с удивлением увидел, что тот, кто еще недавно казался немощным и
обессиленным, в плечах не уступает белокурому гиганту, смотревшему на
преображение своего "отца" со смутной тревогой, впрочем быстро
переплавившейся в сдержанную радость.
- Благодарю, - гулко пророкотал старик. На полке подпрыгнула посуда. -
Справился я с немощью своей недостойной. Пора и о деле подумать. Кто хозяин
сего дома?
Вася Васягин открыл было рот, но за мента, могущего ляпнуть не в тему,
ответил Женя Афанасьев:
- А хозяина дома ваш этот... рыжий, здоровенный, который с бородой...
уволок куда-то.
- Эллер?
- Не знаю, как его зовут, но то, что он пошел показывать Коляну
какого-то козла, так это исторический факт, - ответил Афанасьев.
Он уже смирился с тем, что его взгляд на жизнь стал клинически