"Владимир Круковер. Девять опусов о зоне " - читать интересную книгу автора

снисходительно. Ему все равно: косит ли Бармалей или в самом деле сошел с
катушек, не буйствует - и ладно. В чем-то Вася даже доволен неординарным
поведением сокамерника, оно вносит в его довольно-таки однообразную жизнь
элемент новизны.
Следователь профессора не вызывает, ждет, когда строптивый уголовник
наберется ума. Профессор же с жадностью неофита познает замкнутую на себя
вселенную тюрьмы. Васины байки он слушает, открыв рот и жутко жалея, что не
может конспектировать из-за отсутствия бумаги с ручкой.
Наблюдать за их беседой уморительно. Но наблюдать некому. Штатные
наблюдатели - коридорные надзиратели - заглядывают в глазок редко, они давно
отупели от своей сторожевой службы и предпочитают проводить время в
тоскливом созерцании собственного пупка днем, а вечером отводят душу у
женских камер. Надзиратели-женщины ненавидят представителей обоих полов,
время на подглядывание за мужиками, в отличие от надзирателей-мужчин, не
тратят, а выбирают себе в жертву одну камеру и начинают "доставать" ее
жителей разнообразными придирками.
Вот небольшой пример диалога между Дормидоном Исааковичем и
Васей-Хмырем. Оба от беседы получают взаимное удовольствие.
Д.И. - Вот помню, уважаемый Василий Хмыревич, на банкете в
Венгрии нам подавали удивительное блюдо. Берется, знаете ли, целый
набор нежнейших осерди теленка.
В.Х. - Чего, чего берется?
Д.И. - Осерди. Грубо говоря, различные внутренние органы. Сердце,
почки, легкие...
В.Х. - Так бы и говорил - кишки.
Д.И. - Ну, не совсем кишки... Впрочем, приближенно можно считать осерди
аналогом куриных потрошков.
В.Х. - Чем считать?
Д.И. - Аналогом. Это нечто вроде синонимов в семантическом анализе
языковых структур.
В.Х. - Слушай, псих! Кончай пиздеть!! Прикалываешь про жратву -
прикалывай. А темнить фраерам в белых фартуках будешь. Ну, че вылупился!
Трепись дальше, интересно же.
Д.И. - Простите, на чем я остановился?
В.Х. - На кишках и на этих, как их? - синонимах.
Д.И. - Да, да. И вот эти телячьи, свежайшие осерди или, как мы
условились их называть, - внутренние органы теленка тушатся с различными
овощами. А овощей, скажу я вам, в Венгрии небывало много.
И все - прямо с грядки. И, конечно же, различные пряности, травы.
Тут вам и белый корень, и кориандр, и петрушечка с укропом... В общем,
десятки наименований. Готовится блюдо по заказу. Пока вы расслабляетесь за
холодными закусками - официант уже катит столик с керамическими, подогретыми
мисочками. Осерди раскладываются на глазах клиента, аромат, скажу вам,
неописуемый. Тут же, на столике, поднос с различными соусами. И запотевшая,
прямо со льда, длинная бутылка прекрасного венгерского Токая.
Если учесть, что диалог протекает в день летный, то есть в день, когда
горячее в карцер не подают, ограничивая заключенных кружкой кипятка и куском
хлеба тюремной выпечки, то живые картины профессорского повествования
вызывают у Васи чувства вполне адекватные.
- Ибена вошь! - восклицает он.- Мы, помню, сельмаг поставили. Вот