"Владимир Круковер. Девять опусов о зоне " - читать интересную книгу автора

знать. А по вашим, курортным, еще не гулял. Здоровье, вишь, на лесных зонах
врачи запретили. Вот и загнали сюда, в Прибалтику.
Эта кича, я вижу, еще немецкая, старая. Давай, не суетись, пупырей у
двери нет, а я тебе не наседка. Сейчас чифирку сварганим, приколимся. Ты че
не хаваешь, сегодня день-то горячий, а завтра - летный. Ешь, остынет.
- Благодарю вас, - вежливо отказался профессор, - не вполне понимая
неожиданного товарища по камере, - я не голоден.
- Ну, тогда я похаваю, не возражаешь? Последние два дня в
"Столыпине" ничего, кроме тухлой селедки, не было. А птюху - пополам,
не возражаешь?
Вася-Хмырь скинул телогрейку и бойко расправился с миской жидкости и
половинкой того, похожего на глину, вещества. Профессор смотрел на едока с
ужасом.
- Ништяк супчик-то, - хлопнул себя по животу Вася.- А хлеб хреновый,
его подсушить надо. Ты свою птюху на окошко положи, он и подсохнет.
Только сейчас профессор обратил внимание, что то, что он принял за
обычное углубление в стене, является окном. Это окно без стекол было закрыто
решеткой изнутри, решеткой с более мелкой ячейкой снаружи, а сверху на нее
был наварен стальной лист.
- А у нас на Северах в кандеях зонтов нет. У нас - воля...
Вася болтал, занимаясь, по мнению профессора, странным делом. Он
надергал из телогрейки вату, извлек откуда-то несколько кусочков газеты,
свернул из этой газеты шарики с ватой внутри и выложил эти шарики у отхожего
ведра. На манер фокусника он извлек еще несколько пакетиков, в одном из
которых оказались спички с кусочком коробки, в другом - заварка чая, в
третьем - табак. Вася взял кружку и постучал ей в дверь.
- Воду давай, - сказал он вопросительному глазу надзирателя.
Получив воду, Вася извлек еще кусочек мыла, натер им кружку снаружи,
свернул цыгарку, затянулся, одновременно поджигая первый комочек бумаги с
ватой, и, перехватив кружку грязным платком, зафиксировал ее над
импровизированным костром.
- Курить хочешь, земляк?
- Благодарю вас, коллега. Не курю.
- Да кончай ты. Кури вот, не выкобенивайся.
Вася протянул аккуратно свернутую самокрутку, профессор из вежливости
взял, вставил в рот и, совершенно неожиданно для себя, с наслаждением
затянулся. В голове поплыло, как после бокала хорошего коктейля. Привыкшее к
дешевому табаку тело Гоши наслаждалось после длительного никотинового
голодания.
К удивлению профессора вода в кружке вскипела быстро. Вася высыпал туда
заварку из пакетика и укрыл шапкой, настаиваться. Все это было для
профессора равносильно чуду: и костер в углу камеры, и крепкий запах махорки
и чая, и уверенные, размашистые действия Васи по кличке Хмырь.
Пятый день проживает Дормидон Исаакович в карцере. Он привык к
"вертолетам", нарам, прижатым в дневное время к стене, на манер
железнодорожных. Он уже знает, что чифир пьют по очереди, по три глотка (а
на Севере - по два), передавая кружку товарищу, что после ритуала
чифироглотания наступает время прикола - душевных разговоров за жизнь.
Вася-Хмырь простучал соседние камеры, узнал, что его сосед
- старый зэк Гоша-Бармалей и относится к профессорским странностям