"Владимир Крупин. Как только, так сразу (повесть)" - читать интересную книгу автора

я заведу новый чайник?
И последнее. Человек слабее природы в том, что сам убивает свои чувства,
а не развивает. Курение глушит чувство приближения опасности, но многие
курят. Почему? Развивают смелость? Напротив, развивается трусость. Но
трусость и смелость не чувства, а качества.


И что вы думаете?

Думаете, такое блестящее выступление прошло на ура? Увы и горе мне, и в
нашем клубе не без завистников, хотя и очень тонких. Стали говорить, что мой
доклад тянет на уровень открытия, но что открытие должно быть не целью, а
потребностью, что в открытии моем, если это и открытие, не пройдено пять
этапов, а этапы эти не испытаны разумом и подсознанием. Этапы же открытия
суть таковы: подготовка, инкубация мысли, формирование ее, озарение и
завершение. Так вот, подготовка мысли и ее завершение поверяются разумом, а
инкубация и озарение подчиняются бессознательному помимо нас, и что в моем
докладе того и этого было не без этого.
Вот и пойми. Другой выскочил и тоже вроде бы не опровергал ценностного
уровня моей работы, но тоже, подлец, говорил так, что все поняли: вот если
бы он взялся за чувства, то да, а так - это пока нащупывание темы, схема
тезиса.
- Есть четыре момента любого явления, - говорил он, - это: притяжение,
отталкивание, скручивание и совокупность. Проверим бесспорность этого
положения на сообщении. Что есть чувство: отталкивание или скручивание? И то
и другое идут вслед за притяжением, но где же совокупность?
Словом, замотали. Да и ладно.


Сеня Ганза пришел

Тем более вся дискуссия кончилась, начались валютные дела. Этот Сеня
завел игру по палатам. В одной палате объявлялось одна денежная система,
бумажки рвали из газетной бумаги, в другой палате ходили деньги, нарезанные
из тетрадных листков, в третьей - какие-то тряпочки, в четвертой - кружки из
жести консервных банок, и тому подобное. Сеня Ганза закабалил всех. Он для
начала приватизировал туалет. Правда, что есть, то есть, туалет Сеня вымыл,
повесил полотенца, вставил стекла вместо фанеры, под окном посадил мальвы.
Но за этот туалет стал брать изобретенными им деньгами, завел курсы обменной
валюты. В этих курсах разбирался только сам Сеня. По палатам постоянно шли
обмены бумажек, тряпочек, жестянок, как дети, право. Но скоро народ взвыл,
когда не только за туалет, а и за другие виды услуг надо было платить Сене и
его агентам, такие нашлись. Умыться без предоплаты стало нельзя. Туалет
вообще стал недоступен, бегали за угол удобрять Сенины мальвы.
Мудрецы из нашей курилки (курилку отстояли, пока была бесплатной) решили,
что все наши беды оттого, что мы лишились единого денежного пространства. Но
оказалось, что и единое юридическое пространство кончилось, нельзя стало
обиженным и оскорбленным от Сени найти у кого-то правду. Всюду были его
шестерки. Вербовал он их из пятой колонны, так он называл творческую
интеллигенцию. Когда было надо, они устраивали Сене оппозицию, и отделению