"Владимир Крупин. Прошли времена, остались сроки (сб)" - читать интересную книгу автора

договаривались о завтрашней рыбалке бреднем.
- Сметать-то хоть помогите, - просила Рая.
- Смечем, тетка, - обещал Толя Петрович. - На копну сверху сядешь, я и
тебя вместе с копной на стог заметну.
- А уж я буду настаивать, непременно я, - условилась Люба Селифонтовна.
Геня и Витя вчера косили до ночи, а сегодня с утра копали могилу. Могли
бы и не приходить к бараку, но нет, пришли, и вот шли сегодня вместе со
всеми второй раз на кладбище.
- Как же дядьку не проводить, надо проводить.
Поставили гроб в открытый кузов, как на передвижную сцену. Машина ехала
тихонько. Встречные машины сбавляли ход, а мотоциклы так и пролетали, как
оводы, зажигая за собой белое пламя мелкой пыли. В кузов подсадили Нюру, она
сидела на голубой крышке гроба, держала на коленях подушечку с нацепленными
наградами мужа. А вот брата Арсени чего-то не было. Рая все оглядывалась,
все ждала его, поглядывала извинительно на Николая Ивановича, но так и не
показался Арсеня.
Мужчины говорили про рыбалку, женщины жалели Алексея-покойничка. Хоть и
без руки был, а косил и метал, и дрова готовил, золотой был мужик. Жалели и
Нюру. Сколь и ей досталось.
Толя Петрович рассказывал:
- Рыбы принес, в сенях положил, вернулся к машине еще за чем-то, гляжу:
рыбы-то убыло. Кто взял? Конечно, кошка. Разве ж можно такое терпеть, чтоб
кошка воровала. Убил. Убил, рука не дрогнула. Пошел за лопатой, гляжу -
соседский кот под забором жрет мою рыбу. И его убил, а уж на могилку
своей-то кошки походил, поплакал.
Поднималась жара, и все обрадовались прохладе кладбища. А за прохладу
стали сразу их казнить комары, мухи, пауты. Но это было терпимо. Могилу Геня
и Витя вырыли, как выразилась Рая, "прайскую", то есть заправскую, то есть
очень хорошую. И рытье было непростое, метра с полтора по всем сторонам
могилы видны были обрубленные толстенные смолистые корни.
- Вы прямо как на лесозаготовках были, - выразился Толя Петрович. -
Давай, снимаем!
Сняли с машины гроб, поднесли. Помолчали. В тишине Николай Иванович
трижды прочел: "Подаждь, Господи, оставление грехов в вере и надежди
воскресения прежде отшедшему рабу Твоему Алексею и сотвори ему вечную
память", потом троекратно крестообразно высыпал на саван привезенную с
отпевания земельку. Степан хотел снять со лба Алексея бумажный венчик, но
Николай Иванович не дал, сказав, что он Степану этих венчиков привезет в
другой раз несколько.
Помолчали еще.
- Ну чего? - спросил Толя Петрович. - Мух выгонять да заколачивать?
- Так наверху еще вроде никого не оставляли. - Это Геня сказал.
- Как, тетка Нюра? - спросил Толя Петрович.
Нюра стояла в ногах гроба и все кланялась, как болванчик, и не
отвечала. Тогда Рая велела подносить крышку и сама закрыла лицо покойного
белой тканью, поправила платок в желтых, прокуренных пальцах левой,
единственной руки.
Геня и Витя спрыгнули в могилу и приняли гроб. Они же, выпрыгнув,
взялись за лопаты.
- Тут у него и тесть, и теща, и родители недалеко, ему и весело, -