"Павел Крусанов. Скрытые возможности фруктовой соломки ("Бессмертник")" - читать интересную книгу автора

словам серьезно - в той жизни было лишь несколько достойных вещей: гигиена,
способность в одиночестве осмыслять реальность, своевременный разврат и еще
кое-что, - все остальное не слишком важно, поскольку недостаточно
прекрасно. То безбрежное место, где я прожил жизнь и где мы с тобой
встретились, пропитано стойким неприятием афористической речи, поэтому
утверждение, будто слияние в целое есть смерть частей, способно вызвать
лимонный перекос лица у аборигена не столько своей очевидностью, сколько
отсутствием свивальников, словесного антуража - ну, как краткий итог
пространной, но опущенной софистической беседы, как лексическое ню - в
конце ж концов не баня! Итак, я держал тебя за руку и прислушивался к
дразнящим разрывам хрустальных пузырьков вдохновения, которые совершенно
некстати дурманили мои помыслы настоятельными призывами реально оценить
возможность построения земного ада. Твоя ладонь была совершенно гладкой.
Если бы я был прозорливее, я бы понял, что это предвестие моей и твоей
смерти в нашем целом, понял бы, что из зыбкого и хрупкого сделана наша
жизнь, но я не понял и спросил: "Почему тебе не досталось судьбы?" Мы шли
вдоль забора. Из-за некрашеного штакетника тянулись ветки черной смородины.
То, что на них висело, было спелым - флора хотела осознать нашу реальность:
сорвем, не сорвем? Ты уже расправилась с мороженым и ответила невпопад
моему непониманию: "Милый, целое - среднего рода". Не берусь судить, что
произошло следом (кажется, налетел ветер, взвыли колодцы и закипевшая в них
вода выплеснулась наружу), но каким-то образом я получил тебя, как теленок
- пожизненную жвачку, - образ тем более уместен, что там, в поезде, перед
выходом я съел породивший тебя знак. Право, не знаю, стоит ли упоминать о
том, что мы умерли и с холодным вниманьем стали жить дальше.