"Андрей Круз. Лучший гарпунщик (отрывок)" - читать интересную книгу автора

- Ага! - сообразил я, и добавил: - А что? По уму.
Завершение фразы было уже специально Вере адресовано, чтобы не
подумала, что я здешнее мироустройство сразу сомнению подвергаю. А я и не
подвергал, я пока просто усваивал информацию. Куда мне подвергать, если я
третий день здесь, и часа два как в город приехал, рано еще.
Еще один поворот, и нашим глазам открылся вид на ворота форта и гавань.
Гавань была велика, хоть причалы занимали и небольшую ее часть. А еще она
была хорошо защищена от штормов с моря далеко выдающейся косой и волноломом,
на сооружение которого явно положили немало сил. У пирсов стояло десятка два
парусных судов, все больше двух- и трехмачтовых, преимущественно гафельные
шхуны и грузовые барки. Хватало и рыбацких лодок, которые забили своей
разноцветной массой пространство между двумя ближними пирсами, на которых
раскинулся небольшой рыбный рынок. Пахло этой самой рыбой, но и еще чем-то,
вроде как смолой или дегтем.
- Видишь, во-он там! - показала пальцем Вера. - Двухмачтовая, с
коричневыми бортами и голубой полосой по фальшборту. В самом конце.
- Ага... - кивнул я, присмотревшись к простенькому с виду, но
ухоженному судну метров двадцати пяти в длину, с небольшой надстройкой на
палубе, ближе к корме, пришвартованному к самому дальнему пирсу.
- Это наша "Чайка". - с гордостью сказала девочка.
- Красивая. - ответил я, нимало не покривив душой - для меня все
парусники всегда красивыми были.
- Отец ее всего два года как достроил. - снова погрустнела девочка. -
Он такой счастливый был, когда пришел на ней с верфи, что даже договорился в
школе, чтобы меня на две недели отпустили с ним в плавание. забрал меня
прямо с урока, и мы пошли на Кривую Раковину за копрой и пальмовым маслом.
Так здорово было.
Я не нашелся, что ответить. Так себе из меня утешитель, если честно.
Стоит ей погрустнеть, и я сразу и совершенно теряюсь. Не умею я обращаться
ни с детьми, ни с подростками, и меньше всего с теми из них, которые только
что осиротели. Я даже подумал, грешным делом, что Вера так привязалась ко
мне потому, что я попался ей на дороге в тот момент, когда она больше всего
нуждалась в отце. А что я еще заметил, так это то, что этот ребенок стал мне
совсем не безразличен, разбудил, наверное, какие-то дремавшие до сих пор
отцовские чувства. Ну, да и к лучшему, наверное. Не было у меня никогда
никого, а тут вдруг... нет, дочерью назвать - еще заслужить надо право.
Посмотрим. Мой ребенок, короче!
А в общем... надо снова учиться отвечать за кого-то еще, кроме самого
себя. Пора уже, а то как со службы ушел, так и забыл, как это делается.
Тем временем мы приблизились к воротам форта, возле которых, под
навесом, опиравшемся на столбы в диагональную черную и белую полосу, дремал
какой-то дедок с револьвером на поясе и латунной бляхой на шее - сторож,
видать. Сам форт явно давно не выполнял обязанности оборонительного
сооружения - потребности такой не возникало, поэтому ворота в него были
распахнуты и никто свободному входу и выходу не препятствовал. Судя по
всему, с тех пор, как сия крепость обросла со всех сторон городом, ее
настоящее значение утратилось окончательно, и она превратилась в аналог
местного Кремля, эдакий административный анклав.
- Здесь вся власть городская квартирует? - спросил я свою спутницу.
- Здесь. - кивнула она. - Тут и голова, и полковник, и даже тюрьма