"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

Засыпая, Громов мысленно перенесся туда, где на окраине волжского
города стоял отцовский трехоконный дом, где прошло его детство. Вот над
ручьем, который огибает отцовский огород, стоит самозванный "комбриг" -
Валька Невский. Он в гимнастерке и пилотке с кисточкой - испанке. В его
руках артиллерийский бинокль. Из-за кустов к устью ручья, нацелившись прямо
на Невского, идет по реке лодка. На ее носу самодельный "максим" - станковый
пулемет.
- Батарея, огонь! - командует Невский, и у бортов лодки фонтанируют
десятки сверкающих на солнце всплесков. Несколько мальчишек, лежавших позади
него, вскакивают и бросают камни, целятся в лодку из луков и рогаток.
- Отставить рогатки! - кричит "комбриг". - Взвод Громова, в атаку!
В тот момент, когда лодка причаливает, с берега скатываются мальчишки,
и на прибрежном песке завязывается свалка.
"Десантники" выкупаны в воде и, оборванные и измятые, отчаливают от
берега, вывесив над кормой белый флаг.
- Становись!
Передрогшие, с посиневшими губами, мальчишки в мгновение ока образуют
строй.
"Комбриг" Невский оправляет братнину гимнастерку, подпоясанную
офицерским ремнем, говорит:
- За отражение десанта моему заместителю комроты Громову -
благодарность. И еще благодарность - комиссару Корневу. За то, что отломал
от пулемета ствол и выбросил на глубину. Становитесь в строй.
Все приближенные "комбрига" имели "звания". Громов, тогда
четырнадцатилетний парнишка с расцарапанными руками, встает в шеренгу.
Кто-то смеется:
- Ну, ребята! С таким командиром мы одни бы победили самураев на реке
Халхин-Гол.
- Батарея! В честь победы - запевай! Солдаты нестройно затягивают:

На границе тучи ходят хмуро,
Край суровый тишиной объят.
У высоких берегов Амура
Часовые Родины стоят.

Поют они нестройно, узкоплечий мальчишка, по прозвищу Чиж, выкрикивает
прежде времени: "Три танкиста, три веселых друга". Но Невский, не обращая на
все это внимания, начал дирижировать.
- Женька! Капитан! - слышит Громов. - Ялик в ручей идет, а твой отец на
огороде. Будет дело.
Действительно, по Тверце движется ялик.
При каждом взмахе весел мускулы на груди гребца сходятся и расходятся,
сильные, загорелые ноги пружинят, а нос ялика глубоко зарывается в воду. На
корме ялика сидит молоденькая девушка. Плотно сомкнув колени, натянув подол
платья почти до туфель, она цепко держится за борта, но с каждым рывком
весел как бы кланяется молодому человеку.
У мыса молодой человек развертывает ялик и въезжает в устье ручья.
- Аники-воины! Отойдите подальше, свалитесь в реку! - весело кричит
гребец, очевидно, знавший Невского.
- Разойдитесь! - скомандовал тот, и несколько камешков булькает в воду